Цирк монстров

Эта дверь наверняка заперта. Какой же идиот оставит незапертой дверь в комнату пленника? Разве что… тут какой-то подвох.

Шон вспомнил фильм с пиратского диска, увиденный однажды в компании приятелей, — о том, как один психопат похищал людей и помещал их в одинаковые комнаты, за пределами которых начинались всевозможные ловушки: скрытый хитроумный механизм приводил их в действие, когда жертва выходила из комнаты. Результатом становились потоки крови, выколотые глаза и раздавленные головы… Полный улет!

Но сейчас все это уже не казалось таким захватывающим, как раньше.

Ну и ладно. Все лучше, чем сдохнуть здесь.

Шон спустил одну ногу на пол и ощутил неприятное прикосновение разбухшего от влажности ковра. Мальчик вздрогнул всем телом при мысли о том, что придется идти босиком неизвестно по чему: невозможно было толком разглядеть даже собственные ступни.

— Ну давай! — вполголоса подбодрил он себя. — Хрен бы с ними, со сколопендрами!..

Он сделал шаг, потом другой. Контуры двери приближались. Внезапно он наступил на что-то живое. Это нечто проскользнуло между пальцами ноги и исчезло. Шон вскрикнул и одним прыжком оказался возле двери.

— М-мать твою!.. — выдохнул он, вытирая пот со лба.

Он прижался к деревянной двери и затаил дыхание. Потом, не слишком веря в успех, осторожно повернул ручку. Нет никакого смысла надеяться на чудо, и все же…

Дверь открылась.

Шон довольно долго блуждал по темным сырым коридорам, похожим на подземные пещеры, не находя выхода. Пахло гнилью. Иногда ему встречались деревянные двери, одни запертые, другие — нет. За некоторыми из них обнаруживались комнаты вроде той, из которой он ушел, либо пустые, либо скудно обставленные полуразвалившейся мебелью. Но он не встретил ни одной живой души.

Он не осмеливался звать на помощь и, чтобы немного развеять страх, пытался думать о чем-нибудь постороннем. Место, где он находился, заставило его вспомнить о Башне Палача — дешевом аттракционе ужасов в парке Орландо. Они с матерью собирались посетить местный филиал Диснейленда, но, когда кассирша объявила цену двух билетов, мать широко распахнула глаза и быстро пошла прочь, смущенно бормоча, что, кажется, потеряла кошелек. Тогда Шон впервые понял, что не может получить всего того, что доступно остальным его ровесникам, и что по-настоящему интересные аттракционы ему не светят. Мать пыталась как-то его утешить и развеселить, но он целый день дулся, и уж тем более в этой дурацкой Башне Палача с ее декорациями из папье-маше, веревочной паутиной по углам, какими-то тряпками, которые в темноте неожиданно скользили по лицу и волосам, и неизбежными пластмассовыми скелетами, неожиданно выскакивающими из-за угла…

Но сейчас Шон вспоминал обо всем этом почти с ностальгией.

Он продолжал идти по коридору, освещенному редкими голыми лампочками, свисавшими с потолка на проводах, слегка раскачивающихся от сквозняка. Вдруг его ноздри непроизвольно расширились — он ощутил запах влажной тропической растительности, неожиданно донесшийся со стороны очередной анфилады сводчатых пустых помещений. К этому запаху примешивался другой, похожий на тот, что бывает в зоопарке.

Шон ускорил шаги. Воздух становился все горячее, свет — ярче. Сердце мальчика стучало все сильнее. До него доносились крики птиц, стрекотание насекомых. Последний поворот — и он вышел наружу.

— Оба-на! — не удержавшись, крикнул он. Ему захотелось танцевать.

Он оказался на каком-то подобии помоста из старых прогнивших досок. Буквально в десятке метров от него начинался густой тропический лес. Дневной свет едва пробивался сквозь буйную растительность, образуя замысловатые переплетения тонких золотых стрел. Шон сделал несколько шагов вперед, но остановился, неожиданно обнаружив, что деревянный помост возвышается над водой.

— Блин, а как отсюда уйти-то?..

Чуть поодаль он заметил длинные черные пластиковые мешки, наполовину погруженные в воду. Вдруг послышался плеск… и один из этих мешков начал двигаться в его направлении.

Шон почувствовал, как между лопатками стекают струйки пота.

Другие мешки тоже ожили. У них оказались желтые глаза. И острые зубы. И длинные хвосты. И чешуйчатые шкуры. Это были вовсе не мешки. С полдюжины аллигаторов, раньше дремавших в мутной болотной воде, проснулись и теперь плыли к нему.

Шон быстро попятился назад.

Вот почему дверь его камеры не запиралась — вокруг были сплошные болота, населенные аллигаторами, так что у пленника не оставалось ни малейшего шанса на побег. Шон поднял глаза, чтобы разглядеть всю тюрьму целиком, и невольно вскрикнул.

Подвальные коридоры, из которых он недавно вышел, располагались в цоколе трехэтажного здания, похожего на старинный родовой замок, наполовину разрушенный. Он возвышался посреди болот, окруженный мощными старыми кипарисами, корни которых уходили в черную болотную воду.

— О, черт!.. Это что, замок Дракулы?..

— Нравится?

Сердце Шона на мгновение остановилось.

Он обернулся. И вздрогнул.

— Не бойся, — сказал Кош с улыбкой. — Можешь считать меня призраком. Так что же, мой дом тебе нравится?