Цикличность

Мы с Лессви, тем временем, подошли к мужику в зеленой накидке. Он сидел на пятой точке в яме рядом с балкой и утирал пот со лба грязной тряпочкой, которую потом подпихнул под ворот куртки.

– Мужик, а ты кто, собственно? – первым не выдержал Лессви.

– А это так важно? – мужик почесал ухо и удивленно уставился на нас.

– Это – Скип Благородный. – Сказал вдруг Лоррис, смотревший на нас с вершины завала.

– Ну да, Скип. – Мужик сказал это так, будто сообщил о том, что в молочную лавку сметану подвезли. При этом он принялся выковыривать из больших мозолистых ладоней занозы оставленные балкой.

– Ты что, правда Скип? Тот, который, бог? – Лессви смотрел на мужика озадачено.

– Так люди говорят. Сам я не уверен в этом.

– Ты не уверен, что ты Скип? – Лессви заметно смешался.

– Я не уверен, что я – бог. – Мужик широко улыбнулся.

– И что теперь будем делать? – спросил я, не выдержав молчания.

– Как это что? Передохнули? А теперь подняли зады и побежали завалы разбирать! В этом городе еще слишком много людей, которым мы с вами можем помочь!

42. Исан

«Мой отец получил право представлять в Столице Хадилхат и восточные земли, когда мне не было и пяти лет отроду. Я плохо помню наш родной дом. Лишь обрывочные образы, да воспоминания о том дне, когда мы готовились к отъезду в Столицу. Я забыл родной язык, и не могу без переводчика поговорить со своей восточной родней. Я не помню ни одной улицы Хадилхата, хотя достоверно знаю, где в Столице контрабандисты прячут свои товары. И все равно в Столице я остаюсь чужим. Даже мой младший брат, что родился уже в Столице, всегда будет чужестранцем. Он служит в регулярной армии, достиг высокого чина и командует целым полком. А за глаза его все равно называют «пустынник». Пять лет назад отец передал мне свои дела. Сразу после назначения, я встретился с одним из баронов Лимфиса. Хитрец, он решил подкупить меня тем, что говорил на восточном языке. Я не мог ответить, ибо не знал родной язык. Я хорошо помню, как он сказал мне: «Ты не помнишь родину. Значит, ты – не пустынник. В Столице тебя не принимают из-за того, что ты с востока. Значит, ты – все же пустынник. Так кто же ты, мой друг?»

Захария Брав «Кто же я?»

863 год со дня Возрождения.

– Мирра? Богиня?

Мы сидели подле того же костра, на той же поляне, у порога того же самого охотничьего дома. Сейчас на дворе стояла тихая северная ночь. Луна, невероятно большая на севере, ярко освещала поляну, на которой все так же покоились разобранный плуг и обломки боевой повозки.

За прошедшее время я почти полностью поправился. Былой прыти мне, конечно, не видать. Да и в дождливую погоду бедро болит так, что приходится, словно старик, сидеть весь день на стуле и вспоминать молодость. Но в целом я в норме.

Посох, и правда, оказался бесполезным. Иногда ночами я, вопреки советам своей спасительницы, пытался применять чудеса, но что-то словно сломалось внутри меня. Раньше я ясно ощущал душу, свое внутреннее естество. Творя чудеса, я чувствовал, как часть меня покидает тело, чувствовал так же и пустоту оставшуюся внутри после нее. Не могу сказать, что то чувство было приятным. Но взамен я получал способности, многократно превосходившие возможности остальных людей. Теперь же я ничего подобного не ощущал. Посему я однажды просто «потерял» свой посох в лесу, тщательно забыв место, где его обронил.

– Ну, так принято меня называть. – Она пожала плечами, держа в руках теплую плошку супа.

– Твои отговорки становятся все более замысловатыми и все менее вероятными. – Я погладил ее по ноге.

– Но это правда. – Сказала она, положив свою руку поверх моей.

– Конечно, правда. Как и то, что ты оборотень, охотящийся на чудотворцев, заблудившихся в лесу.

– Тогда я шутила, потому что не знала уже как отделаться от твоей дотошности. – Она взяла мою руку и прижала к своей груди.

– А, то есть сейчас, когда ты говоришь мне о том, что ты – богиня, ты не шутишь?

– Сегодня произошло два судьбоносных для мира события. – Она посмотрела на луну, безмятежно сияющую на небе.

– Знаю. Ты приготовила еще более вкусный суп, чем обычно. Это – первое. А второе… О, знаю, я, наконец, подогнал ножку кровати, теперь она не будет колченогой. – Я поцеловал ее в плечо.

– Ты все шутишь… – она, как-то обреченно посмотрела на меня.

– Я лишь поддержал твое настроение.

– А я вот решила тебе правду сегодня сказать.

– Держу карман шире. И почему моя богиня решила именно сегодня мне об этом сообщить?

– Потому что сегодня произошли два события, которые говорят мне о том, что цикл закончился, и все пошло по новому кругу. Плоды рук моих, мои лучшие творения, снова обречены страдать.

– Так, а ты грибы хорошо перебирала?

– Столица сегодня погибла Исан.

– Ага.

– Ее уничтожил старый Мисса.

– О, ты знаешь Миссу? – вот тут я, правда, удивился.

– Чудеса еще живы, но лишь до тех пор, пока живы последние чудотворцы. Скоро это знание будет навсегда утрачено. Библиотеки больше нет, сильнейших чудотворцев нет, Братства нет.