Цикл аномалии

Она собиралась отвезти меня в Учреждение, чтобы починить, что бы это ни значило, а потом вернуться за мной. Она собиралась сделать меня офицером и убедиться, что Говард больше никогда не прикоснется ко мне. Но ничего из этого не произошло, потому что Кляйн убили чертовы янки, которые теперь тоже были мертвы.

Когда я вспомнила о неожиданном повороте, который приняла моя жизнь, я была так занята, просто пытаясь выжить, что никогда не рассматривала возможность того, что, в конце концов, смогу вернуться сюда. Здесь, в будущем, которое, как я думала, уже умерло.

Я ощущала себя примерно так, как чувствовал червь, когда кто-то выковыривал его из земли: слепой, беспомощный и сбитый с толку.

— Я не аномалия, — услышала я собственный голос.

— Конечно, нет, — подняв голову, я увидела, что Воробей усмехалась мне. — Ты просто другая, да?

«Мы в мэрии предпочитаем использовать слово «другой». Так что же другого в Шарлиз?»

Мой желудок сжался, голос Говарда царапал мои уши. Это был день, когда я впервые встретила его. В тот день мой отец бросил меня и записал на корм для всех экспериментов Говарда. В тот день начался мой кошмар. И это было слово, которое Говард использовал, чтобы описать это.

Другая.

Когда я снова услышала это слово, мне стало плохо. Я поежилась, холодная волна воспоминаний захлестнула мои глаза и уши. Я не хотела возвращаться в Лабораторию или место, похожее на Лабораторию. Я не хотела, чтобы Говард нашел меня.

Потому что, если он найдет меня, он не убьет меня…

Но я точно пожалею, что не умерла.

— Я… я должна выбраться отсюда, — пролепетала я.

В комнате была дверь. Я сорвала одеяло, его мягкие нити вдруг стали похожими на грязный песок, и побежала босиком по холодному бетонному полу. Мои ноги вспотели от ужаса воспоминаний. Я поскользнулась на полпути и сильно падаю на локоть. Прежде чем я успела упереться ногами, я ощутила, как руки Воробья сжали мою талию.

Ее хватка была невероятно сильной — как у Нормала. То, как она держала меня, было слишком сильно для моих ребер. Я закричала, чувствуя, как они трещали в тех местах, где они раньше трескались.

Воробей сразу отпустила.

— Что случилось?

— Ты меня чуть не раздавила! — я отползла от нее и вжалась спиной на дверь. Мои руки дрожали, обвив мою талию; мои пальцы нажимали на изгибы моих ребер, проверяя, нет ли переломов. Но их не было. Воробей, должно быть, вовремя отпустила. — Что, черт возьми, с тобой? Зачем ты меня так схватила?

Воробей все еще стояла там, где она отпустила меня, небрежно свесив руки по бокам. Она была высокой. Теперь, когда она встала, я увидела, что она была на добрых шесть дюймов выше меня. На ее руках были линии — изгибы Нормальных мышц. Сквозь тонкую белую ткань ее рубашки я видела еще одну неровную вмятину. Он тянулась по ее животу и углубилась, когда она уперла руки в бедра.

Внезапно я вспомнила, насколько хрупкой я была по сравнению с Нормалами. Я знала, как легко Воробей могла убить меня.

— Ты упала, — сказала она через мгновение. — Вот я и подумала, что помогу тебе подняться.

Я не знала, о чем она думала. Ее лицо колебалось между раздражением и любопытством. Я надеялась, что ее Нормальная сила означала, что у нее был Нормальный интеллект, то есть она не могла мыслить самостоятельно, дальше того, что написано в протоколе.

Но опять же, она меня удивила:

— Ты не такая… как все, да? — прошептала она через мгновение. — Ты действительно другая. Какая-то хрупкая. Ты больна, Шарли?

Я не ответила. Я не знала, что сказать, а от остроты ее взгляда у меня пересохло в горле. Я чувствовала, что были равные шансы, что она кивнет или вырвет мои конечности из суставов и высосет мозг через оборванные концы.

Дверь была позади меня. Я слепо схватилась за ручку, не сводя глаз с Воробья. Закрыто. Я потянула изо всех сил, вкладывая в это усилие весь свой вес. Но дверь все равно не шевелилась.

Воробей внимательно наблюдала за моими усилиями.

— Если ты заболела, ты должна сказать Фрэнку. Он тебя починит.

Я не знала, кем был Фрэнк, и я не хотела, чтобы он исправлял меня. Теперь я верила, что случится что-то плохое, если я позволю Воробью приблизиться. Я чувствовала предупредительный пульс сквозь внезапный жар в моем лице. Ручка сильно гремела, когда я толкнула ее вверх, но она все еще не поддалась. Мои ноги тряслись, ладони промокли. Тут Воробей сделала шаг ко мне, и я заорала на нее, как на койота:

— Нет, нет! Оставайся на месте! Отойди от меня!

Она замерла посреди шага, склонив голову. После долгого, неприятного момента на ее лице появилось понимание.

— Ты боишься, да?

— Да, — выдавила я. — Я не знаю, где я, кто ты и что ты собираешься со мной сделать, но…

— Я намерена присматривать за тобой, Шарли. Я была очень рада познакомиться с тобой. Я даже тренировалась с цыплятами, чтобы случайно не навредить тебе.

Я не понимала. Ее слова только усилили мое замешательство. Они злили меня. Все, что произошло с того момента, как я проснулась, уже крутилось у меня в голове, как пыльная буря, — и тут она добавила это…