Цикада и сверчок (сборник)

Акико поставила ведро возле розы. Она сорвала несколько листиков мелкого бамбука, росшего под сливой, наделала из них корабликов и пустила плавать в ведро.

«Смотри-ка, кораблики! Хочешь поиграть?»

Мальчик уселся на корточки возле ведра. Насмотревшись, он поднял глаза и счастливо рассмеялся. «Хорошие кораблики, правда? Акико дала тебе их, потому что ты – хороший мальчик. Поиграй с ней», – сказала мать мальчика и прошла в дом.

Эта женщина была матерью жениха Акико. Акико догадалась, что ей нужно было переговорить с отцом Акико наедине. Акико хотела было выйти в сад одна, но мальчишка так расшумелся, что ей пришлось вывести его с собой. Мальчик был самым младшим ребенком в семье жениха.

Мальчишка не отходил от ведра. «Смотри, у меня здесь морской бой!» – сказал он. Ему нравилось беспорядочное кружение корабликов.

Отойдя от мальчика подальше, Акико выжала выстиранное ею кимоно и повесила сушиться.

Война закончилась, а ее жених никак не возвращался с фронта.

Мальчишка разгорячился. Шлепая ладошками по воде, он кричал: «Хочу играть в войну!» Капли воды сверкали на его лице.

Акико попыталась урезонить его: «Осторожнее, ты весь вымок!» Но тот не унимался: «Если по воде не шлепать, кораблики никуда не поплывут».

Он был прав – его флотилия стояла на месте.

«Хорошо. Давай пойдем к ручью. Там твои кораблики знаешь как поплывут!»

Мальчик собрал свои сокровища, а Акико выплеснула воду под розу и отнесла ведро на кухню.

Они стояли на плоском камне и пускали кораблики по течению. Мальчик хлопал в ладошки от счастья. «Мой плывет быстрее, быстрее!»

Чтобы не упустить первый кораблик из виду, мальчику пришлось пойти вслед за ним вниз по течению. Акико быстренько спустила на воду оставшиеся кораблики и побежала вслед за ним. Тут она заметила, что ставит левую ногу на полную стопу.

В детстве Акико перенесла полиомиелит, и при ходьбе ее левая пятка чуть-чуть не доставала земли. Поэтому пятка была маленькой и мягкой. Подъем же стал чересчур высоким. Акико не прыгала через скакалку и не совершала дальних прогулок. Она была уверена, что проживет жизнь тихо и незаметно. Но тут у нее появился жених. И тогда Акико решила, что сумеет справиться с хромотой. Она стала тренироваться – намеренно ступала на полную ступню, чего раньше никогда не делала. Она мгновенно натирала ногу, но упорно продолжала разрабатывать ее. После того, как Япония проиграла войну, Акико забросила тренировки. В том месте, где она натирала ногу, образовалось нечто вроде затянувшейся ранки. Будто бы она обморозилась.

Поскольку мальчик был братом ее жениха, Акико старалась ступать на полную ногу. Она не делала этого уже давно.

Ручей был узким. Несколько корабликов запутались в прибрежной траве.

Мальчик забежал вперед и наблюдал, как его кораблики плывут по течению. Он не видел Акико. Не видел, что она ступает на полную ногу.

Глубокая ямочка на тыльной стороне шеи мальчишки была точно такой же, как и у жениха. Акико захотелось крепко обнять малыша.

Из дому вышла его мать. Поблагодарив Акико, она взяла малыша за руку. «Пока!» – бросил он Акико.

Акико не знала, что принес ей состоявшийся между родителями разговор. Получили ли они известие о гибели жениха? Или попросту его мать отказалась от прежнего намерения? Жениться на калеке – это были сантименты военного времени…

Акико не пошла к отцу. Она отправилась к строившемуся неподалеку дому. Таких огромных домов в округе больше не было. Прохожие останавливались, чтобы получше рассмотреть его. Во время войны строительство прекратили, штабели досок заросли высокой травой. Теперь строительство продолжилось. Перед воротами посадили две искривленные сосны.

Акико не чувствовала в этом доме уюта и доброты. Там было слишком много окон. В гостиной окна были со всех сторон.

«И кто будет жить в этом доме?» – недоумевали соседи. Никто этого точно не знал.

[1950]

Змеи

Инэко видела сон. Ей было сорок четыре года.

Она видела дом. Дом был не ее, чужой. Инэко открыла глаза и не могла сказать, чей это дом. Во сне ей казалось, что она сидела в гостиной у жены президента компании Канда. Но, проснувшись, Инэко поняла, что и гостиная, и сам дом были совсем другими, чем на самом деле.

Во сне Инэко видела птичек, и ей почему-то почудилось, что ее муж тоже находится в гостиной. Они были там вдвоем.

Когда Инэко закончила свой рассказ, муж спросил: «Птички сидели в клетке или они залетели из сада?» Инэко не знала.

«Они были там. Они расхаживали по комнате».

Две птички. Маленькие, как колибри, но хвосты у них длинные. Длиннее крошечного тельца. Оперение пышное. Перышки переливались, словно драгоценные камни.

Инэко представлялось, что перья птичек были из драгоценных каменьев. Когда они шевелили хвостами, свет переливался в них – точно так же, как и в драгоценных камнях, если их вертишь в руках.

Когда птички уселись к Инэко на ладонь, их трепещущие крылья переливались радугой. И она различила в ней все семь цветов. Это было так красиво! Красота – и ничего больше. Инэко не показалось странным, что на ее ладони сидели птахи с переливчатыми перьями.