Цифровой журнал «Компьютерра» № 218

Становится ясно, что в простом слов «сидеть», которое должно быть априори понятно человеку, есть много подводных камней. Если для человека «сидеть» означает «не стоять», «не лежать», то для птицы это «не лететь». Оказывается, что сидение — это особая «техника тела»: «Способ сидения имеет фундаментальное значение. Человечество можно разделить на сидящее на корточках и сидящее на каком-нибудь приспособлении. Среди тех, кто пользуется сиденьями, можно различать народы со скамьями и без скамей и подставок, со стульями и без стульев. Деревянный стул, поддерживаемый фигурами на четвереньках, распространён, что весьма примечательно, во всех регионах пятнадцатого градуса северной широты и экватора на обоих континентах» (М. Мосс, «Техники тела»).

А «сидение на корточках» — «когда человек сидит, не имея опоры под ягодицами, согнув колени и опираясь на стопы»? Сидение «по-турецки»? Насколько сидение на стуле привязано к феномену стола? А коврики, на которых люди сидят в мусульманском и буддистском мире? А японский «дзабутон» — плоская подушка для сидения толщиной в несколько сантиметров квадратной формы размером 50–70см (иногда со спинкой)? И сидят на дзабутоне особым образом: или в позе сэйдза — сидя на пятках и выпрямив корпус, или в позе агура — скрестив перед собой ноги. А насест для сидения птиц?

Значит, сидение — положение тела в пространстве с опорой на нижнюю часть туловища — присуще только человеку, более того — только части человечества. А в текстах — «Я всегда сижу или по-турецки, или попой на ступнях, не могу по-обычному». Как это — «сидеть по-обычному»? 

И это ещё далеко не все, что люди знают о стуле и сидении и что отображено в картине мира человека!!!

Вывод очевиден: мы мало знаем о значении слова «стул». «Машине» это «знанием» не передашь… 

А ведь это «простое» слово…

Наша языковедческая беспомощность в описании системы значений привела к возникновению фундаментальной проблемы современной информатики. Поэтому я благодарен Лёхе Андрееву за эту фразу-диагноз: «Прогнила сама модель отношения к языку». Как видим, это справедливо не только по отношению к языкам государственным и негосударственным, но и касательно иных аспектов языка…

Можно ли изменить ситуацию с моделированием отношения к языку, и в частности к моделированию понимания? 

Можно. Есть нужная теория, есть инновационная технология, есть команда людей, способных видеть ту скрытую от нас идеальную систему человеческого опыта, которая находится в «зазначье»… Но это уже совсем другая статья…

Автор — доктор филологических наук, профессор, Лауреат государственной премии Украины в области образования 2013 года. 

К оглавлению

Мировой заговор в ощущениях свиньи и жёлудя Василий Щепетнёв

Опубликовано 25 марта 2014

Теория мирового заговора всесильна, потому что она теория. Это практику можно опровергнуть: здесь тебе Сочи, здесь и прыгай. Или беги. А теория хороша тем, что допускает множество «если» и «когда». Вот когда нашим биатлонистам дадут хорошие отечественные лыжи, отечественные патроны и отечественные средства биокоррекции (ни разу не допинг), тогда и проявятся собственные Бьёрндалены и Фуркады. До той же поры остаётся лишь сетовать на всемирный заговор биатлонной закулисы, продающей России снаряжение неплохое, но второй свежести. Плюс антидопинговые злыдни. На вопрос, почему же наши девчата Шипулина (Кузьмина) и Домрачева, сменив флаг, на том же покупном чужеземном оборудовании смогли завоевать пять золотых олимпийских медалей, следует делать печальное лицо и, скорбно вздохнув, ответить, что есть тайны, прикосновение к которым убивает. Интриги. Англичанка гадит.

Биатлон взят для примера нейтрального, поскольку биатлонные болельщики в той части, что мне известны, люди довольно спокойные и квасным патриотизмом страдают в самой лёгкой форме. Некоторые даже во всеуслышание заявляют о своих пристрастиях к иностранцам — тому же Бьерндалену, Якову Факу или Габриэле Соукаловой. И ничего, никто их не отфренживает, донесений Куда Надо не шлёт. Возможно, лишь пока.