Цифровой журнал «Компьютерра» № 215

Американский человек живёт в обществе тотальной социальной репрессивности. Что, в общем-то, не так уж и плохо, поскольку позволяет сдерживать омерзительные порывы и позывы души, которые копились два столетия в нации, предоставленной самой себе и пользовавшейся совершенно беспрецедентной в истории человечества мерой социальной свободы. В подобном беспределе американский человек переполнился мерзостными фантазиями и желаниями, которые ему куда-то нужно выплёскивать. На улице не дадут (а если попробует, то в лучшем случае разорят дотла или сгноят на нарах, а так — просто пристрелит полицейский, а то и вообще vigilante вроде Джорджа Циммермана), поэтому остаётся только один путь — сублимация!

 Как можно сублимировать? Традиционный способ: в приватности частного жилища! Так оно и было последние 100 лет: американский человек выходил на улицу, шёл на работу, выполнял свои общественные обязанности, подчиняясь строгим порядкам общежития (ближе метра к незнакомому человеку подойти не моги! слова грубого не скажи!), затем возвращался домой, и тут начиналось такое, что ни в сказке сказать, ни пером написать! Разгул фантазии за гранью реальности. Можно только догадываться, каким величайшим подспорьем оказалось открытие интернета, позволившее виртуализовать свои пороки ad infinitum.

Сакральный смысл «американского неореализма» в кинематографе заключён в дополнительных возможностях, которые даёт вербальная экстериоризация процессу сублимации пороков, накопившихся в обществе. 

Звучит, понимаю, устрашающе, но смысл прозрачен. Поясню на примере. Фильм «Killing Them Softly» снят по роману «Ремесло Когана» (Cogan's Trade), написанному Джорджем Винсентом Хиггинсом аж в 1974 году. Хиггинс — очень тонкий писатель, даром что был юристом, преподавателем в колледже и вёл колонку в газете. Я не поленился, скачал и пролистал «Cogan's Trade». Так все и есть: книга написана брутальным матерным языком с сексуальной обсессией. 

Есть лишь одна тонкость: таким же брутальным матерным языком написана половина американской литературы последних 50 лет! Не только, кстати, американской: и французской, и сербской (перечисляю только то, что знаю лично, хотя не сомневаюсь, что нормы многих современных письменных культур допускают точно такое же свободное обращение с языком). Тонкость же заключена в том, что одно дело — книга, а другое — кинофильм!

Книга всегда интимна. Мы читаем книгу, и никто не знает, что мы читаем. Текст находится внутри, между читателем и страницами, которые он листает. Кино — глубоко публично. Вы сидите в зале и слышите / видите то, что в ту же секунду видят и слышат сотни других людей (зрителей). Одновременно! Поэтому и переживание увиденного / услышанного происходит одновременно. Совместно. Это коммунальный акт. 

Чтоб было понятно, о чем я говорю: возьмём чрезвычайно популярную для американской современной культуры мифологему — акт мастурбации. Теперь представьте его в двух вариантах: в интимной обстановке дома и на городской площади. Представили? Точно такая же разница существует между жёстким (мат, табуированная тематика и т.п. ) языком в книге и в кино! Интим страницы — публичность экрана!

Именно такую революцию и несёт в себе «американский неореализм» — приятие и привыкание к акту мастурбации на площади! Меня сегодня больше всего интересует реакция американских кинозалов на фильмы вроде «We're the Millers» или «Killing Them Softly»: мне одному хочется провалиться под землю от стыда и омерзения в процессе прослушивания каждого второго диалога на экране (а значит, сказывается моя личная «оторванность» от модных веяний цивилизации) — или всё-таки находится ещё пара–тройка старомодных идиотов, испытывающих такие же эмоции?

Анонс

Следующие несколько уик-эндов мы проведём в компании фильмов, номинированных на премию «Оскар» в 2014 году: «Далласский клуб покупателей» (Dallas Buyers Club), «Гравитация» (Gravity), «Небраска» (Nebraska), «Афера по-американски» (American Hustle), «Волк с Уолл-Стрит» (The Wolf of Wall Street), «Филомена» (Philomena) и «12 лет рабства» (12 Years a Slave). Остальных соискателей — «Жасмин», «Капитан Филлипс», «Она» и «Великий Гэтсби» — мы с вами уже пропесочили.

К оглавлению

OCZ: жизнь после того, как умерла последняя надежда, или Школа кидания по понятиям Сергей Голубицкий

Опубликовано 07 марта 2014

29 ноября 2013 года мой коллега Андрей Васильков рассказал читателям о печальном положении, в котором оказалась компания OCZ Technology Group. Производитель чипов памяти и твердотельных дисков готовился к банкротству и, если повезёт, выкупу активов японской Toshiba.