Цифровой журнал «Компьютерра» № 141

Главное, что нужно всегда делать прежде, чем выдавать в эфир ноосферы суждения типа «КГ/АМ» в адрес режиссера (поэта, писателя, философа, художника и проч.), который давно уже снискал известность и одобрение в мире, — это набрать побольше воздуха и задержать подольше дыхание. И пока вы не дышите, подумайте: "Если человек, за плечами которого 28 фильмов, из которых как минимум шесть — шедевры («Чужой», «Бегущий по лезвию», «Черный дождь», «Тельма и Луиза», «Завоевание рая» и «Гладиатор») и репутация режиссера мирового уровня (даже без учета коммерческой гениальности), снимает после всего уже созданного нечто совершенно странное вроде «Прометея», то, как минимум, нужно попытаться разобраться в мотивации прежде, чем выносить вовне свои безапелляционные (и дурные, естественно) суждения.

Для того, собственно, и рекомендуется прежде, чем сотрясать эфир, задерживать дыхание. Ну а пока тонкие критики, знатоки кино и просто любители не дышат, можно попытаться разобраться с «Прометеем» по совести. Во-первых, забудьте, бога ради, о том, что это приквел к чему-то. О том, что «Прометей» имеет какое-то отношение к «Чужим» мы узнаем на последних минутах фильма. А могли бы вообще никогда не узнать, потому как, во-первых, привязка эта — не более, чем реверанс режиссера в сторону киностудии и продюсеров (об этом он прямым текстом рассказывал во всех своих интервью, приуроченных к выходу на экраны «Прометея»), во-вторых, все эти сюжетные связи ни малейшего отношения к идеям фильма не имеют.

"Чужой" (1979 г.) задумывался и был реализован как антитеза мифологии Звездных войн (первый фильм Лукаса вышел на экраны в 1977), которая в Америке вызвала к концу 80х годов общенациональное помешательство. Речь не о тысячах фан-клубов, ролевых реконструкциях и даже не о создании нового религиозного культа «джедаизма», а о проникновении космической мифологии в сознание людей, которые стали воспринимать эту выдуманную Лукасом вселенную как некую параллельную реальностью. Для нации, которая априорно испытывает склонность к отчуждению идеальных миров от реальности ("Америка и Америца"), мифология Звездных войн на десятилетия (поныне!) стала неистощимым источником канализации всех нереализованных в реальной жизни замыслов и идей, а также идеальной средой для сублимации социальной неудовлетворенности, страхов и прочего негатива.

И вот в этот блаженным мир в 1979 году пришел Ридли Скотт и как поручик Ржевский все опошлил: его «Чужой» — это издевательство над Звездными войнами, в которых нравственный зороастризм (Аша и Друдж) снимался на уровне примитивного противостояния сил Добра силам Зла при обязательной победе последних. Издевательство «Чужого» заключалось в том, что по версии режиссера «в том мире», в открытом космосе, в безграничной Вселенной балом заправляют вовсе не добрые и благородные рыцари-джедаи и лопоухие Магистры Йоды, а всесильное и вездесущее Зло.

После «Чужого» Ридли Скотт, как мы знаем, снял множество замечательных фильмов, которые тематически, идейно и сюжетно никакого отношения к злой космологии не имели. И вот, на закате творчества (Скотту 74 года) режиссер неожиданно возвращается к старой теме и снимает фильм, который по тональности звучания затыкает все четыре ужастика «Чужих» глубоко за пояс. Фильм «Прометей» чудовищно жуткий. Причем не на уровне визуальных эффектов (мера их неприятности, правда, успешно конкурирует с «Чужим»), а на уровне вселенской безысходности и тоски, которая веет от всего показанного на экране. «Прометей» не скучный фильм, как отписываются на форумах неглубокие люди, а жуткий фильм. Жуткий и безнадежный.

Для того, чтобы понять эту безнадежность, нужно поместить «Прометея» в правильный контекст. Этот контекст не имеет ни малейшего отношения к мифологии Звездных войн и именно по этой причине любые привязки к «Чужому» непродуктивны и бессмысленны. Родной контекст «Прометея» — это т.н. Креационизм New Age, то есть учение о зарождении нашего мира, основанное на мифологии ХХ века.

Современные представления о генезисе, отвернувшись от традиционных христианских и индуистких мифов о сотворении мира, построены на культурологических апокрифах ануннаков: Энлиль, Нинлиль, Энки, Мардук, планета Нибиру и прочие элементы вавилоно-шумерской духовности усилиями сотен людей (начиная от фон Дэникена и заканчивая Захарием Ситчиным) крепко врезались в сознание (и подсознание) всех наших современников, чье сознание открыто для мистики и иррациональных форм объяснения действительности.