Цифровой журнал «Компьютерра» № 119

А ждали обратного: пусть несут килограмм золота или полторы тысячи долларов, тогда они получат тысячу рублей – если, разумеется, докажут, что владеют золотом и валютой законно. Добровольно на подобную мену не соглашался никто, но если специалист возвращался из далёкой страны, где строил электростанцию или металлургический комбинат, получая за труд валютой, ему заработанное и меняли по объявленному курсу. Впрочем, позволяли тратить обмененное в специальных магазинах, где ассортимент был побогаче, чем в магазинах неспециальных, и частенько продавались сигареты «Честерфилд», бритвенные лезвия «Жиллет» и магнитолы «Шарп».

Как смотрели на тот курс иностранные банки, не знаю, а воображение буксует. Нет опоры под колёсами. Могу лишь предположить, что никак не смотрели. Ни к чему он им.

Так вот, следует ввести такой же рейтинг для всего. Для начала прорейтингуем ВУЗы. В чём мерить ВУЗ? В ноблях! Нобли – моё открытие, и, надеюсь, нобль встанет в один ряд с ампером, омом и прочими величинами. Что такое нобль? Нобль – это коэффициент вероятности того, что выпускник ВУЗа станет лауреатом Нобелевской премии. Рассчитывается просто (в чём и прелесть системы): в числителе – количество лауреатов Нобелевской премии из выпускников данного ВУЗа. В знаменателе – общее число выпускников данного ВУЗа. Чтобы число получилось красивое, умножим результат на тысячу. Или на десять тысяч, это можно вынести на обсуждение общественности.

В результате узнаём, что рейтинг Гарварда — два нобля, Сорбонны – полтора, а Массачусетского технологического – три с половиной (само собой, рейтинги и ВУЗы условны, как выигрышные билеты на рекламе лотерей).

Но это не всё, далеко не всё. Моё предложение гораздо глубже, чем примитивное деление с умножением. Действительно, на что ноль не дели и на что ноль не умножай, рейтинг подавляющего большинства российских вузов останется нулевым. Вот тут-то вступает в действие вторая часть предложения: в числитель следует ставить не действительное число выпускников – лауреатов Нобелевской премии, а ожидаемое! Ожидаемое, понимаете? Мы-де ожидаем, что за последующие семьдесят лет из стен Воронежской Медакадемии выйдет сорок пять нобелевских лауреатов! И тут же курс всяких гарвардов и массачусетов падёт к ногам Воронежской Медакадемии, как пал курс доллара к рублю в бюллетене банка СССР от тысяча девятьсот шестьдесят второго года.

Это лишь пример — уж очень я за Воронежскую академию переживаю, сплю и вижу, как вытащить её из… ну, вдаваться в детали нужды нет. Точно так же будут введены рейтинги коррупции: путём применения коэффициента ожидания. Ожидаем, что через семьдесят лет подношения в той же медакадемии сведутся к букету цветов в день экзаменов.

Аналогично и с инновациями (ожидаем, что через семьдесят лет в Сколкове…), и с рабочими местами, и с конкурентоспособностью картошки, да с чем угодно!

Сразу вернётся гордость за страну, и Акакий Акакиевич перестанет бесплодно грустить. А будут ли обращать внимание на наши суверенные рейтинги учёные Великобритании, абитуриенты Норвегии, картофелеводы Турции или банкиры Китая, дело десятое.

К оглавлению

Голубятня-Онлайн

Голубятня: Обочина для большинства Сергей Голубицкий

Опубликовано 03 мая 2012 года

Как-то незаметно случилась смена декораций и нет сегодня более потешного зрелища, чем наблюдение за поведением отставших от поезда и застрявших на перроне айти-путешественников, которым ничего не остается кроме сублимации своего несоответствия новым реалиям посредством розыгрыша сценок, навеянных старым добрым анекдотом про Василия Ивановича (сперва опрокинув литр ханки, а потом: «Петька, ты меня видишь? Нет? Я тебя тоже! Вот и замаскировались!»).

Когда в ноябре 2009 года я торжественно отправлялся в плавание по загадочным и стрёмным водам Надкусана — по тому времени все это еще смотрелось экстравагантной экзотикой. Вопреки тому, что еще до меня на новую волну перестроилась значительная часть творческой интеллигенции, можно было смело вещать о маргинальности и даже отпускать кислые намеки в адрес нетрадиционной сексуальной ориентации «схизматиков от компьютерного мейнстрима» (тем более, что корпоративная политика Apple с ее легендарно теплым отношением к мужеложеству тому всячески потворствовала).

Затем медленно, но как-то очень верно в лоно Надкусана потянулись тонкими струйками матерые компьютерные гики и технотронные гоблины. Символической отмашкой для окончательной смены декорации на айтишной сцене для меня стала миграция на Mac OS X моего давнего друга и безукоризненного авторитета в гоблинской науке Влада Дмитренко.