Цифровой журнал «Компьютерра» № 119

Да что там былые времена! Вряд ли во времена Ломоносова, например, широкие массы трудящихся были хорошо знакомы с астрономией. Однако, как я уже написал, хоть история и донесла до нас сведения о страхе перед кометами, но, по-видимому, никто и никогда не опасался планет. Не в смысле астрологических предсказаний, а вот так, чтобы просто смотреть на Венеру и бояться её. При этом объяснения вовсе не успокаивают испугавшихся, потому что не нужны им. Что это за новая яркая звезда на западе?!! Венера? Не может быть, Венера никогда не бывала такой яркой! (К слову сказать, прошлой осенью такое же говорили ещё и про Юпитер.) Значит, либо это не Венера, а нечто ужасное, что скоро столкнётся с Землёй, либо сама Венера сошла с орбиты и скоро столкнётся с Землёй.

Это какой-то новый строй мысли: увидев над Москвой зелёное облако, человек не идёт за информацией к специалистам. Он сначала сам придумывает взрыв на химическом заводе, а потом уже обращается к специалистам, но не за информацией, а за подтверждением своей придумки. И когда ему говорят про пыльцу и про одновременное цветение берёзы, ольхи и ещё чего-то, человек воспринимает это с привычной эмоцией: "Дурят! Обманывают! Скрывают!"

Так и с Венерой. Человек, никогда не изучавший астрономию или начисто забывший её, считает себя достаточно компетентным, чтобы на глаз определить яркость светила, сравнить её непонятно с чем и решить, что такой яркости никогда ранее не бывало. Проблема в том, что так хорошо Венера бывает видна действительно достаточно редко — одинаковые условия видимости для неё повторяются через восемь земных лет. Понятно, что за это время всё забывается, и знакомство с Венерой начинается с чистого листа.

Но почему же её непременно нужно бояться? Я понимаю, что интернет настолько переполнен этой мутью, что о ней, может быть, даже и не стоило бы писать — плетью обуха не перешибёшь. Да и зачем? Если человек хочет бояться, пусть боится. Но мне иногда везёт вживую общаться с «испуганными горожанами», и это довольно поучительно. Интересно, например, на вопрос типа: «Правда ли, что с Венерой происходит что-то страшное и что она скоро упадёт на Землю?» — ответить: «Да, правда». Такой ответ, как ни странно, иногда наилучшим образом доказывает спрашивающему ошибочность его воззрений. Я же представитель официальной науки, то есть вру по определению. И если я говорю, что Венера упадёт... Значит, она не упадёт?..

Не упадёт. По крайней мере, в ближайшие дни. И в этом высший позитив: рассказать об этом людям, показать им серпик Венеры, размахивая руками, объяснить, почему у Венеры бывают фазы, а у Юпитера — нет, и увидеть, как им становится близка и понятна простота и наглядность планетных движений. «Испуганных горожан» на самом деле очень мало. Большинство схватывает на лету и с лёгкостью понимает, что любая Венера — это всегда очень красиво и никогда не страшно. (Хотя, конечно, кому какая попадётся...)

Так что все спешим любоваться вечерней Венерой! Угловое расстояние между ней и Солнцем стремительно уменьшается, с тем чтобы 6 июня сократиться до нуля. Помните: если вы не посмотрите на прохождение Венеры по диску Солнца 6 июня, то не посмотрите уже никогда, так как следующее такое событие состоится на Земле только в 2117 году! И оцените наше везение: большинству из нас шанс увидеть, как по солнечному диску перемещается чёрный шарик Венеры, представился дважды — в 2004 и в 2012 году. А вот у тех, кто родится днём 6 июня 2012 года и позже — скажем, до середины XXI века, такого шанса уже не будет... Представляете, какой ужас?

К оглавлению

Василий Щепетнёв: Фаренгейтные гектопаскали Василий Щепетнев

Опубликовано 05 мая 2012 года

Представляю себе состояние Башмачкина, когда при нём ругали департамент, в котором Акакий Акакиевич имел счастье служить. Даже не ругали, а просто замечали без горячности, что по уровню образования департамент на восемьсот пятидесятом месте, по уровню жалования — на три тысячи девятьсот девяностом, зато по взяткам равных ему найти трудно, шагу без взятки ступить не дадут. При этом к самому Башмачкину – никаких претензий; напротив, смотрели на него с жалостью и участием.

Горько было Акакию Акакиевичу. Хотелось встать, стукнуть кулаком по столу, гаркнуть «неправда ваша» и выйти вон. Только куда ж выйти, если слова эти звучали отовсюду? К тому же удерживали Акакия Акакиевича ещё две причины: врождённая робость и сознание того, что да, что в департаменте и в самом деле по части наук не очень ярко, а по части взяток ярко, но с другой стороны. И потому он мучился, страдал, а пропажа шинели – так, последняя соломинка.

Вот и сейчас: только я раскрыл браузер – хлоп: «Россия заняла сто семьдесят второе место в рейтинге свободы прессы». А до того – про престиж российских вузов, про тотальное казнокрадство, чем дальше, тем депрессивнее.