Цифровой, или Brevis est

— Хорошо. Мы видим невооруженным глазом, что журналист манипулирует читателем, блогер — френдами, телеведущий — зрителем. Но их арсенал ограничен: они задевают эмоционально, делая тебя уязвимым, и тогда впрыскивают информацию, которая сама по себе может быть правдивой, нейтральной, ложной — какой угодно. Они заранее предвидят твою реакцию и заражают тебя сознательно. А может, они сами инфицированы, эмоционально взвинчены либо заинтригованы и передают тебе информацию, как гриппозный больной передает тебе свой грипп при кашле или чихании. Ничего, что я говорю трюизмами?

— Ничего. — Арсен помотал ложечкой в чашке чая. — Максим, мне… плохо. Я сейчас в обморок грохнусь.

Максим внимательно на него посмотрел.

— Ох, будь ты неладен, — сказал тихо и как-то жалобно. — Я тебя все-таки переоценил. Ты так лихо держался, что я… — Он махнул рукой. — А-а, ладно… Иди себе, иди и не попадайся мне на глаза, Земля большая…

Он еще раз горестно мотнул круглой башкой и взял со стола телефон.

— Вызываю тебе такси. Водителю заплатят по безналу. Вали на все четыре стороны.

х х х

«Выгодное предложение от нашего банка».

«Неправда».

«Революция в мире сантехники».

«Неправда».

Это не был голос, звучащий внутри. Это было ощущение. Тепло, холодно, кисло, сладко. Правда или неправда. Ощущение. Вне символов и слов. В конце концов Арсен зажмурился и перестал смотреть на рекламные щиты и растяжки.

Водитель уехал, не взяв ни копейки. Арсен постоял у подъезда. Посмотрел на часы, начало седьмого. Вечер.

Он вошел в подъезд, всматриваясь в детали. Другой оттенок дерматина на чужой двери, другая форма звонка могут означать, что ты здесь больше не живешь — это чужая реальность, а ты здесь сорняк, временный файл, который удалят при ближайшей перезагрузке. Вот это чернильное пятно на стене лифта — оно тут раньше было или нет?!

Замки на его двери были ригельные. Он нащупал ключ в кармане. Потом позвонил. Начался отсчет секунд: десять, девять, восемь… Ничего не происходило. Опять: десять, девять, восемь…

— Чего ты звонишь? — голос у мамы был недовольный. — У тебя же есть ключ!

Она отперла дверь и тут же ускользнула в гостиную, где на журнальном столе стоял ноутбук. Она села, склонившись, длинные пряди свесились ей на лоб. Сквозь приоткрытую щель двери Арсен видел, как она бегает пальцами по клавиатуре, и лицо у нее вдохновенно-озабоченное.

— Мама, ты в блогах?

— Ох, не мешай, пожалуйста.

— Что ты делаешь?

— Надо поднять в топ Яндекса… Слушай, ну не стой над душой! Я закончу — тогда расскажу.

Арсен прошел на кухню и взял газету, первую попавшуюся на столе. Он прочитал, не отрываясь, две большие заметки, но только дважды услышал сигнал «неправда». Против ожидания, журналисты не врут? Арсен взялся перечитывать и скоро понял, что статьи сотканы из фраз, по отдельности не являющихся ложью, вообще не несущих информации. А в целом… Интересно, можно ли в настройках этой функции изменять масштаб? Оценивать не фразу, а текст целиком?

Он нашел в аптечке цитрамон, проглотил, запив водой из бутылки, и только тогда увидел, что не снял уличных туфель. Сейчас мама как увидит, как будет ругаться…

Нет, не будет. Она уже видела, что он в грязных туфлях в комнате, но не придала этому значения. Смотрела — и не заметила.

Он прошел в свою комнату, сел на тахту, но не стал снимать туфли — просто сидел, опустив руки. Таблетка не действовала — голова болела по-прежнему. На книжных полках лежала пыль. Компьютер стоял на обычном месте, отключенный от всех сетей, тихий и черный.

Без звонка открылась дверь. Пришел папа — почти семь часов, а ведь сегодня пятница. Впрочем, ему случалось сидеть на работе и в выходные, и в праздники, и поздней ночью — особенно накануне больших отчетов…

— Привет! — услышал Арсен его радостный, ясный голос. Он обращался к маме. — Я на минутку, только чаю выпью да рубашку сменю. Представляешь, назначили совещание у шефа на сегодня!

«Неправда».

Арсен вздрогнул.

— В пятницу, делать им нечего, — мама так и не поднялась из-за стола в гостиной.

— Шеф завтра в командировку летит…

«Неправда».

Как отключить эту штуку, подумал Арсен. Как выключить эту дрянь, почему я не сделал этого раньше, было же время! Сидел, страдал, газеты читал…

Папа ушел на кухню, через минуту мама оставила свой компьютер и присоединилась к нему. Они о чем-то болтали, довольно оживленно, до Арсена доносились отдельные мамины слова: «…Сговорились, специально снижают рейтинг, приходят и голосуют, ставят им ноль… Я знаю эту деву, ее на трех ресурсах забанили…»

Арсен наконец-то стянул туфли, снял носки, пошевелил белыми скрюченными пальцами ног. У Пиноккио — не Буратино — удлиняется нос всякий раз, когда тот врет. Вот что мне напоминают эти встроенные функции — волшебство, обыкновенное волшебство, как в сказке…

Он нашел в столе ножницы, взял в руки родную мышь у своего компа, но в последний момент вдруг сделалось жалко. Он оставил ножницы и положил на место мышь. Босиком вышел в коридор. Столкнулся с отцом, который поправлял перед зеркалом воротник ослепительно-белой рубашки.