Цифровой апокалипсис. Ошибка системы

Спустя часа три люди начали потихоньку разбредаться кто куда. Убитых было решено вывозить утром, так как сжигать такое огромное количество тел внутри поселения не решался никто. Уцелевшие стрелы, луки, клинки и броню споро поснимали с тел и унесли на носилках – одним из носильщиков был Кэп. Тела эльфов тоже спустя время уволокли. Спать совершенно не хотелось, мы сидели и просто пили без слов в палатке. Я задумался, а может это и к лучшему, что у меня никого нет, что мои родные ушли, не видя всей этой мерзости. Большинство выживших кого-то потеряли или даже хуже, видели своего родного в облике монстра. Хватило бы у меня сил убить родного человека? Даже если бы это был уже не человек? Наверное, вряд ли. Остаётся только поражаться силе духа и выдержке тех, кто прошёл через этот кошмар и продолжает жить по сей день.

Васька больше ничего не говорил. Уже завёртываясь в спальные мешки, даже не для сна, а просто подчиняясь рефлексам, я спросил.

– Вась.

– Чего тебе?

– А если я скажу, что можно всех вернуть. Хотел бы ты этого?

Я ожидал чего угодно, но только не того, что услышал дальше.

– Наверное… нет. Не знаю. Может там, где они есть, лучше, чем в этой преисподней? Может это расплата за всё, что мы натворили? Что я им здесь смогу показать? Как люди каждый день режут друг друга за лишний патрон? Порой мне кажется, что не мы должны были выжить в этом всём дерьме… Ведь посмотри на заражённых, они-то не жрут друг друга, в отличие от нас! Что ты видел сегодня при встрече с нами? Вокруг куча мертвяков, жаждущих оторвать кусок твоего мяса, а мы продолжаем стрелять друг в друга. Что это за деление на поселения, которые смотрят за тем, чтобы не ослабнуть, ибо тогда придут более сильные и всё заберут или ещё хуже, пустят всех под нож. Нет, ну, казалось бы, выжившие должны держаться вместе, помогать друг другу, как-то пытаться сосуществовать все вместе. Но нет. Мне кажется, люди стали ещё дальше друг от друга после этой катастрофы.

А что я мог на это сказать? По сути, он прав. Вот я, допустим, только допустим, смогу каким-то раком вернуть близких, что дальше? Они так же, как я, будут пытаться выжить? Каждый день бояться попасть в чью-нибудь пасть? Или того хуже, быть прирезанным своими же за кусок мяса пожирнее? Ведь я не смогу им дать абсолютной защиты, как бы ни был силён. А они сами хотят возвращаться? А не проклянут ли они меня за это? Не знаю… просто не знаю.

С такими мыслями я не понял, как уснул. Сон встретил меня долгожданной темнотой, казалось, я повис в пространстве, все мои переживания понемногу утихали, как только из темноты показалась Она. Я понял, что хотел увидеть её больше всего на свете, и теперь, несмотря на происходящее, этой ночью я счастлив. Потихоньку начинали проглядываться очертания домов, силуэты кораблей, катеров, качающихся на волнах финского залива. Машка подошла, не сказав ни слова, залезла мне под руку и, немного поковырявшись, затихла.

Мы сидели вместе и молча смотрели на разведение мостов в Питере, как когда-то очень давно.

Глава 17. Выход в рейд.

Несмотря на всё пережитое мною за текущую ночь, я, на удивление, неплохо выспался. Заглянув в интерфейс, увидел уже до рези в глазах задолбавший текст на «херпоймишенском» языке. Вчера, после вторжения, свободных очков было двадцать один, а это как минимум четыре уровня, да и ещё какие-то сообщения от Системы, но, как обычно, нечитаемые. Сегодня же в графе свободных очков красовался гордый ноль! Спасибо Машке, ведь это значит, что я стал сильнее и уже почти на шаг приблизился к цели.

Когда я выполз из палатки, весь отряд был уже в сборе – горел костерок, свистел чайник. Пикник в городе у вокзала: самому аж смешно. Постояльцы ночлежки уже вовсю суетились, кто-то таскал вещи, пока остальные сворачивали палатки и, уже собравшись, спешили в сторону ворот. Сегодня было решено сделать вылазку ближе к центру: даже если не выйдет с магазинами, то есть шанс неплохо прокачаться.

После ночного боя нам от поселения презентовали три комплекта брони – более или менее уцелевшей, два лука, комплект мечей и колчаны, стрел штук по пятьдесят в каждом. Луки я отмёл сразу, так как не готов был менять своего красавца на допотопную деревяшку, пусть и с нанесёнными на древко какими-то письменами – всё равно я ничего не понимаю, так что не жалко, – броня на вид была большевата, но Кэп настоял на том, чтобы я примерил.

Устроившись поудобней в палатке, я взял в руки стрелы. Древко стрелы выполнено из неизвестного, по крайней мере мне, металла, вес немногим больше моих, текстолитовых, трёхгранный наконечник, зазубренный по концам граней. Сколько я ни всматривался, так и не понял, как крепится древко к оперению и хвостовику – такое ощущение, что стрела была отлита как единое целое. При этом материал оперения напоминал наш пластик, и создавалось ощущение, что оно выросло на древке самостоятельно.

– Невозможно.