Тщательно отшлепанная (ЛП)

Как раз в тот момент, когда моя надежда уже почти иссякла, лифт загрохотал, осветился огнями, как новогодняя елка, и начал спускаться вниз, к счастью, не с бешеной скоростью.

— Слава Богу! — воскликнула я и вскочила на ноги. Гарри тоже медленно встал, поднял с пола пиджак и перекинул его через плечо, как модель «Берберри» на подиуме. Когда двери открылись, нас ждал человек в рабочем комбинезоне.

— Все готово, — сказал он.

— Я могу тебя чертовски сильно расцеловать! — сказала я, похлопав его по руке, и помчалась к выходу.

— Тогда почему ты этого не сделала? — крикнул он мне вслед.

Дождь стучал по стеклам. К черту метро, сегодня я раскошелюсь на такси. Как только я вылетела наружу, ливень ударил меня по лицу.

— Черт! — воскликнула я, бегом направляясь к дороге, на которую, похоже, за последние несколько часов обрушилось цунами.

Пытаясь сохранить свой список сухим, я засунула его в карман пиджака, а другую руку подняла, чтобы поймать такси. Через десять минут и тысячу проехавших мимо такси мне захотелось плакать. В дождь меня все равно никто не увидит, а если бы кто-то увидел и спросил, в чем дело (чего, конечно, не случилось бы — мы же в Нью-Йорке), я бы просто рассказала, что я добровольный сексуальный сабмиссив на обучении и собираюсь упустить свой шанс с французским мастером, потому что застряла в лифте со своим боссом, который, я была уверена, ненавидел меня.

Машина внезапно остановилась, и я выдохнула с облегчением. Когда окно опустилось, я увидела, что это Гарри Синклер.

— Почему вы стоите под дождем?

— Дома закончилась вода. — Я указала на небо. — Подумала, что сегодня приму душ из природного источника.

— Вы шутите? — спросил он, насупив брови.

— Конечно, шучу! — воскликнула я в ответ, вода пропитала мою бледно-розовую рубашку, и я устроила пип-шоу для всего Нью-Йорка. — Я пытаюсь поймать такси, но, похоже, все такси на Манхэттене сегодня заняты.

— Садитесь в машину, мисс Паризи.

— Нет. Все в порядке, — огрызнулась я, доведенная до отчаяния всем, что происходило сегодня, особенно выполнением приказов англичанина с сильным чувством собственного превосходства.

Я отошла от машины Гарри, чтобы наконец-то поймать чертово такси. Но судьба, желая окончательно убедить меня, что сегодняшний день — это катастрофа, сделала так, что мой каблук угодил в трещину на тротуаре, и я стремительно рухнула на задницу. Моя куртка, сумочка и список разлетелись по тротуару.

— Почему?! — закричала я в небо, но была вознаграждена полным ртом дождевой воды, которую быстро проглотила, задыхаясь и отплевываясь. Пока я кашляла, как диккенсовский уличный сирота, больной туберкулезом, большая рука обхватила меня за плечи и подняла на ноги.

— Я сказал, садись в эту чертову машину, Фейт, пока нас обоих не настигла смерть. — Знакомый голос Гарри прорезал симфонию Восьмой авеню, наполненную автомобильными гудками, и его внушительная сила опустила меня на теплое кожаное сиденье. Дверь со стороны пассажира, какой бы дорогой дизайнерской машиной она ни была, захлопнулась.

Гарри поспешно обогнул капот и проскользнул на водительское сиденье, держа в руках мои вещи.

— Ты всегда такая упрямая? — процедил он, и его обычное дерьмовое и холодное отношение стерло все проблески тепла, которые я почувствовал в лифте. — Просто, когда я думаю… — он покачал головой, прервав себя. Я была рада. Мне было не до того, чтобы слушать, что хотел сказать его высочество.

Гарри положил мою промокшую куртку и сумочку на заднее сиденье. В тот момент, когда он включил зажигание, чтобы увезти нас отсюда, список выпал из кармана моего пиджака и упал ему на колени.

Я молилась тому, кто мог бы меня услышать, чтобы дождь не испортил его, хотя бы не размазал чернила. Но когда машина погрузилась в тягостную тишину и я оглянулась, чтобы увидеть, как Гарри читает список на своих коленях, я поняла, что он был сухим, и мне захотелось, чтобы земля разверзлась и поглотила меня целиком.

Длинные тёмные ресницы Гарри блестели от капель дождя, когда он просматривал список. Его ноздри раздулись, и он поднял голову. Передав мне список, он быстро вывел машину на дорогу.

— Бруклин, ты сказала? Ты там живешь? Где именно?

Я нехотя назвала адрес, и Гарри ввел его в свой GPS. Воздух между нами потрескивал от напряжения. Что он прочитал? Более того, что, черт возьми, он должен был подумать? Почему он ничего не сказал? Неужели Гарри считал меня ненормальной? И какое мне, к черту, до этого дело? Я ненавидела его. Ладно, не ненавидела, но сильно недолюбливала. Мне было наплевать на то, чтобы быть у него на хорошем счету.

Мысль за мыслью проносились в моей голове с такой скоростью, что у меня закружилась голова. Когда все это стало невыносимо, я проговорила.

— Я не хочу, чтобы на меня мочились!

Гарри не отрывал глаз от дороги и даже не проявил ни малейшей реакции на мою вспышку.

— К счастью, я воспользовался туалетом перед тем, как покинуть офис.