Цезарь Каскабель (иллюстр.)

Однажды «Прекрасная Колесница» пересеклась с этапом каторжников. Несчастных приговорили к работам на соляных копях; казаки гнали осужденных на Дальний Восток [170], не жалея ни нагаек, ни ругани. Разумеется, начальник конвоя не обратил ни малейшего внимания на господина Сержа; но Кайетта, по-прежнему не доверявшая русским морякам, подметила, что те тоже старались не попадаться казакам на глаза.

К девятнадцатому апреля «Прекрасная Колесница», одолев еще семьдесят два лье, остановилась на правом берегу Хатанги, впадающей в одноименный залив. Ледяной мост, а вместе с ним и возможность традиционной переправы на противоположный берег исчезли. Вниз по течению проплывали немногочисленные льдины; ледоход заканчивался. Поиски брода, конечно, надолго задержали бы труппу, если бы полуверстой выше по течению Ортик не обнаружил мелководье. Перешли не без труда, так как фургон погружался по самые оси. Затем в двадцати пяти лье от реки путешественники встали лагерем у озера Еж [171].

Какой контраст с однообразием пейзажа тундры! Словно оазис в песках Сахары. Представьте себе зеркало кристально чистой воды, окруженное поясом вечнозеленых деревьев — сосен и лиственниц, густым кустарником, оживленным весенней зеленью, пурпурной россыпью прошлогодней брусники и только что распустившимися цветами черники, красной смородины и шиповника.

В густых зарослях к востоку и западу от озера Ваграм и Маренго играючи нападут на след мохнатой или пернатой дичи, как только господин Каскабель отпустит их на волю.

Поверхность озера рассекали клинья уток, гусей и лебедей. Воздух разрезали возвращавшиеся из центральных районов Азии журавли и аисты. Пленительное зрелище, казалось, напрашивалось на аплодисменты.

Никто не возражал на предложение господина Сержа остановиться здесь на двое суток. Лагерь разбили на мысу, под сенью высоких лиственниц, верхушки которых нависали над водой.

Записные охотники, подхватив ружья, удалились в сопровождении Ваграма, пообещав не увлекаться. Не прошло и четверти часа, как послышались выстрелы.

В это время господин Каскабель, Сандр, Ортик и Киршев решили испытать свое рыбацкое счастье на берегу озера. Они вооружились удочками, оснащенными крючками из Порт-Кларенса. Чего же еще желать настоящему рыбаку, достойному знатоку этого тонкого искусства, если он способен перехитрить упрямую рыбу и готов ждать до бесконечности, пока она соизволит обратить внимание на приманку.

Но последнее качество, похоже, здесь не требовалось. Едва первый крючок погрузился на подходящую глубину, как по воде пошли круги от ударов рыбьих хвостов. Истинный рай для рыболова! За полдня улов такой, что с избытком хватило бы на весь Великий пост. Восторг переполнял Сандра. Поэтому, когда Наполеона попросила у него удочку, чтобы поймать самую большущую рыбину, он ни за что не захотел уступить. Они заспорили, пришлось вмешаться Корнелии. К тому же, мягко говоря, рыбы ей показалось достаточно, и она велела детям и мужу сматывать удочки; а когда госпожа Каскабель приказывает, то остается только повиноваться.

Два часа спустя вернулись господин Серж, Жан и Ваграм, которого в буквальном и переносном смысле пришлось тащить за уши, так ему не хотелось уходить из зарослей, где все пропахло дичью.

Охотники оказались не менее удачливыми, чем рыбаки. В ближайшие несколько дней любителей поесть ожидало самое разнообразное и вкуснейшее меню из рыбы озера Еж и великолепной дичи северной Сибири.

Среди всего прочего добытчики принесли связку «караллисов», которые всегда сбиваются в стаи, и несколько пар «дикуш» [172]— глупых птичек, размерами еще меньше, чем рябчик. Никто раньше не пробовал мяса этих редких, но очень изысканных на вкус птиц.

Легко представить, какой царский пир закатила Корнелия! Стол накрыли под деревьями, но ни один из едоков не нашел, что угощаться на свежем воздухе несколько холодновато. Госпожа Каскабель превзошла себя в приготовлении шикарных блюд из жареной рыбы и тушеного мяса. Так как запасы муки и якутского масла пополнили в последней деревне, то неудивительно, что на десерт она подала традиционный сладкий пирог, смазанный желтком. Все это сдобрили двумя-тремя стопочками самогона из фляги, которую согласились продать жители Максимова; на том и закончился день, и ничто не потревожило отдых путешественников.

В самом деле, хотелось верить, что время лишений и испытаний уже позади и удивительное странствие закончится с честью и к вящей славе семейства Каскабель!

На следующий день путники отдыхали, чем не преминули воспользоваться олени, дабы насытиться вдоволь.

Двадцать первого апреля «Прекрасная Колесница» тронулась в путь в шесть часов утра; четыре дня спустя она пересекла западную границу Якутии.

Глава IX НА ОБЬ

Вернемся к мнимым русским матросам, волей случая присоединившимся к семейству Каскабель.