Цезарь Каскабель

Уральские ущелья — дело не человеческих рук. Природа устроила их для того, чтобы дать проход воде через эти извилистые расселины. Небольшая река, приток Сосьвы, текла к западу. Иногда русло ее расширялось настолько, что для проезда оставалась узкая извилистая тропинка, иногда берега ее покато спускались к воде и были покрыты соснами, елями, березами, лиственницами и другими деревьями, растущими лишь на северных окраинах Европы. А вдали виднелись покрытые вечными снегами вершины, с которых берут начало все реки Урала.

В этот первый день маленький караван не встретил никого. Казалось, что это ущелье мало кто посещает.

По-видимому, Ортик и Киршев хорошо знали эти места. Только раза два или три они, казалось, колебались и останавливались переговорить шепотом друг с другом, но это никому не показалось подозрительным, так как до сих пор не было ни малейшего повода усомниться в их добросовестности.

Одна Кайета не спускала глаз с них, стараясь лишь, чтобы они этого не заметили. Эти таинственные разговоры, некоторые взгляды, которыми они обменивались, невольно вызывали у нее подозрения, и она все меньше и меньше доверяла им. Но матросам и в голову не приходило, что молодая индеанка может подозревать их в чем-нибудь.

Вечером Сергей Васильевич выбрал место для привала на берегу реки. После ужина Каскабель, Киршев и Гвоздик решили дежурить по очереди, хотя после тяжелого дня это было очень трудно, но ни один из них не заснул во время своего дежурства.

На другой день путь был так же труден, как и накануне. В результате за сутки делали всего от восьми до десяти километров. Но это предвидели заранее и приняли в расчет.

Конечно, Сергей Васильевич и его друг Жан с удовольствием поохотились бы за какой-нибудь дичью. Видели здесь и лосей, и ланей, и массу зайцев. Да и Kорнелия была бы рада свежему мясу. Но заряды были все израсходованы во время нападения волков, и пополнить запасы можно было лишь в ближайшем местечке. Поэтому ружья бездействовали, а Ваграм с удивлением смотрел на своего молодого хозяина, как бы спрашивая:

«Ну что же?.. Разве мы больше не будем охотиться?»

Между тем был один момент, когда добрый заряд мог бы сослужить хорошую службу.

В три часа пополудни «Красотка» ехала скалистым берегом. Вдруг по ту сторону реки показался медведь.

Это был большой зверь. Его почуяли собаки и подняли лай. Покачивая из стороны в сторону своей громадной головой, он смотрел на маленький караван.

Думал ли он напасть па путешественников? Смотрел ли он на них из любопытства или из желания пообедать оленем или человеком?

^{Вдруг по ту сторону реки показался медведь.}

Жан приказал собакам замолчать, не желая возбуждать свирепого зверя, раз у путников не было средств к защите.

Зачем рисковать? Ведь медведь может легко перебраться на этот берег.

Обе стороны мирно смотрели друг на друга, лишь Каскабель не утерпел и сказал:

— Как жаль, что нельзя взять этого великолепного мишку с собою. Он очень годился бы для нашей труппы.

Но было бы довольно трудно предложить этому медведю ангажемент в труппу. Вероятно, предпочитая лесную жизнь скитальчеству артистов, он поднялся, кивнул еще раз своей большой головой и исчез за деревьями.

На кивок медведя Сандр ответил грациозным поклоном, сняв шапку с головы, а Жан очень досадовал, что не мог послать ему вместо поклона хорошей пули.

В шесть часов вечера остановились на ночлег почти в тех же условиях, что и накануне. На следующий день с пяти часов утра опять двинулись в путь, вновь перенесли много испытаний и сильно устали. Но день прошел без приключений.

Самое трудное было сделано, потому что «Красотка» находилась в наивысшей точке перевала, то есть на самом хребте его. Теперь оставалось лишь спускаться по западным склонам, которые направляются к Европе.

В этот день, 6 июля, повозка остановилась у въезда в каменистое ущелье, с правой стороны которого темнел густой лес.

Жара в этот день стояла такая, что и люди и животные буквально задыхались. С востока собирались темные тучи.

— Будет гроза, — сказал Жан.

— Это неприятно, — ответил Ортик, — потому что грозы на Урале иногда бывают ужасны.

— Мы укроемся от нее, — проговорил Каскабель. — Уж, по-моему, лучше гроза, чем волки!

— Кайета, — обратилась Наполеона к молодой индеанке, — ты боишься грозы?

— Нет, милочка, не боюсь, — отвечала Кайета.

— Ты права, милая Кайета, — прибавил Жан, — вообще ничего не надо бояться.

— Да!.. — возразила Наполеона, пожимая плечами. — Но что же поделаешь, если страшно!..

— Ты известная трусиха! — сказал ей Сандр.

— Разве ты не знаешь, что там, на небе, катают большие шары, оттого и слышен гром!

— Да, но шары эти с огнем и иногда убивают кого-нибудь, — проговорила девочка, зажмуриваясь от слишком ярко блеснувшей молнии.

Лагерь поспешили устроить таким образом, чтобы все могли укрыться от грозы. После ужина решили, что мужчины будут караулить поочередно, как и в прошлые ночи.

Сергей Васильевич хотел было первый начать дежурство, но Ортик сказал:

— Разрешите нам с Киршевым дежурить теперь?