Цетаганда

– Ага… – Пленник отчаянно скосил глаза вправо и влево, но помощи нигде не было.

– А как насчет твоих друзей? Тоже любят повеселиться?

– Мои друзья – крутые ребята! Еще какие! – заявил юнец, по-видимому, уже решивший, что попал в руки еще больших психов, чем он сам. – Слезай-ка с меня, мутант, а то они тебя на клочки разорвут.

– Я хочу пригласить тебя и твоих друзей на грандиозное развлечение, – продекламировал Майлз. – У нас сегодня будет просто исторический вечер. Знаешь, где найти сержанта Оливера из Четырнадцатого отряда коммандос?

– Ага… – неуверенно пробормотал парень.

– Ну вот, бери своих приятелей и двигай к нему. Советую тебе прямо сейчас забронировать место в нашем экипаже, потому что кто не в нем, те под ним. Армия реформации начинает действовать. Понял?

– Понял! – охнул тот, когда Сьюгар для убедительности ткнул его кулаком.

– Скажешь, что тебя прислал брат Майлз! – крикнул Майлз вслед пареньку. – И помни, что тебе здесь не спрятаться. Если сам не явишься, пришлю за тобой Коммандос космоса!

Сьюгар встал и отряхнул свою заскорузлую обновку:

– Думаете, придет?

Майлз ухмыльнулся:

– Придет обязательно. – Он потянулся и напомнил себе:

– К Оливеру!

В конце концов у них оказалось не двадцать, а двести добровольцев. Оливер подобрал сорок шесть человек, паренек привел восемнадцать. Признаки порядка и деятельности увеличивали приток кандидатур. Стоило кому-нибудь любопытствующему спросить: «Что здесь стряслось?» – как его записывали в армию и делали капралом. Интерес среди зрителей достиг апогея, когда команда Оливера строем подошла к территории женщин и была пропущена через границу. К ним мгновенно присоединились еще семьдесят пять добровольцев.

– А ты знаешь, что мы затеваем? – спросил Майлз у кого-то из новичков, прежде чем определить его в один из четырнадцати сформированных отрядов.

– Нет, – признался тот, а потом махнул рукой в сторону женщин, – но мне тоже охота прогуляться к бабам…

Майлз прекратил набор на двухстах, поскольку Трис уже начала нервничать, видя, что столько мужчин перешли ее границы. Впрочем, он тут же превратил эту любезность в козырную карту в их все еще не закончившемся стратегическом споре. Трис хотела разделить своих амазонок как обычно – половину для атаки, половину – охранять базу и границы; Майлз же настаивал на том, чтобы бросить в атаку все силы.

– Если мы победим, вам больше не понадобится охрана.

– А если проиграем?

Майлз понизил голос:

– Мы не смеем проигрывать. Преимущество внезапности срабатывает только один раз. Можно отступить, перегруппировать силы – лично я так и буду делать, пока не свалюсь замертво, – но после этой попытки всем противостоящим группировкам будет ясно, чего мы добиваемся, и у них будет время спланировать ответный ход. Должен признаться, что у меня всегда было непреодолимое отвращение к патовым ситуациям. Я предпочитаю выигрывать сражения, а не затягивать их.

Трис вздохнула, став на мгновение усталой, выжатой, старой.

– Знаешь, я уже давно воюю… Спустя какое-то время даже поражение начинает казаться более привлекательным, чем война.

Майлз почувствовал, как тает его собственная решимость, затянутая тем же черным водоворотом сомнений. Но он ткнул пальцем вверх и перешел на шепот:

– Но ведь не этим же подонкам мы будем проигрывать?

Трис глянула на купол, и плечи ее расправились.

– Нет. Не этим… – Она глубоко вздохнула. – Ладно, капеллан. Получишь свое всеобщее усилие. Один раз…

Оливер вернулся с обхода и, подойдя, присел рядом на корточки:

– Приказы они получили. Сколько человек дает Трис в каждый отряд?

– Командор Трис, – быстро поправил его Майлз, заметив, как нахмурилась женщина. – Мы будем действовать всеми силами. Вы получите всех ходячих бойцов.

Оливер сделал пальцем на земле какие-то вычисления.

– Значит, в каждом будет человек по пятьдесят. Должно бы хватить… Кстати, почему бы нам не сделать двадцать отрядов? Ускорит раздачу, когда построим очереди. Может помочь успешному завершению дела.

– Нет, – быстро вмешался Майлз, опередив утвердительный кивок Трис. – Их должно быть четырнадцать. Четырнадцать отрядов создадут четырнадцать очередей к четырнадцати кучам плиток. Четырнадцать – это… это мистическое, божественное число, – добавил он в ответ на их недоумевающие взгляды.

– Почему? – спросила Трис.

– Из-за четырнадцати апостолов, – изрек Майлз, благоговейно складывая руки.

Трис пожала плечами. Сьюгар почесал в затылке и начал было опровергать, но Майлз кинул на него такой злобный взгляд, что он тут же затих.

Оливер, пристально наблюдавший за ними, что-то хмыкнул, но спорить больше не стал.

Потянулось ожидание. Майлз перестал беспокоиться о самом худшем, – что тюремщики забросят следующую порцию раньше, чем его планы оформятся, – и начал тревожиться о другом, почти столь же опасном обороте дела: вдруг плитки не появятся слишком долго, и его бойцы, заскучав и разочаровавшись, начнут расходиться. В эти минуты Майлз чувствовал себя так, словно он ведет строптивую козу на веревке, свитой из воды. Никогда еще он столь остро не ощущал нематериальность Идеи.

Оливер тронул его за плечо: