Читаем Церкви и всадники. Романские храмы Пуату и их заказчики полностью

Самое ходовое понятие для обозначения находящейся в центре внимания персоны – заказчик (commanditaire (фр.), Auftraggeber (нем.)) – характерно для искусствоведческого ракурса и изначально соотносилось скорее с современной исследователям ситуацией создания произведения искусства на заказ, где отношения автора и заказчика имели в основе своей деловой экономический характер. С появлением рефлексии о фигуре средневекового заказчика термин стал требовать оговорок (так как инициатор строительства церкви все чаще представал не отстраненной персоной, а своего рода соавтором). Другой недостаток этого термина в том, что подразумеваемая им роль охватывает только создание церковной постройки как материального объекта и произведения искусства. Другие аспекты деятельности инициатора строительства (его поведение как субъекта права, его религиозные и нравственные установки и формы их реализации, его роль в создании памяти о себе лично и о своей семье, его отношение к созидаемому микросоциуму и т. д.) не находят в нем отражения. Термин тем не менее широко используется в современной историографии (больше всего во французской, где проблематика заказа как такового – не только объектов искусства, но и надписей, и литературных произведений – является устойчивой темой для обсуждения[39]).

Еще один вариант – использование терминологии, сложившейся в рамках других культур (patron of arts (англ.), mécène (mécénat) (фр.)). Первый термин восходит к обсуждавшейся выше ренессансной модели заказа, второй – к Античности (то есть к имени известного покровителя поэтов времен императора Августа Гаю Цильнию Меценату). Приложение данных понятий к средневековым реалиям проблематично в первую очередь потому, что исторически их значение связано не столько с нацеленностью на созидание чего-либо, сколько с поддержкой и покровительством, оказываемым творческой личности. Э. Панофски термин patron очень мешал еще и из-за подразумеваемой им отстраненности инициатора от творческого процесса, контрастировавшей с разбиравшимся случаем Сугерия; тем не менее лучшего варианта у исследователя не нашлось. Вообще в англоязычной историографии не выработался термин, которым бы – пусть с условностями и натяжками – можно было обозначить роль заказчика как созидателя. Термин patron в англоязычных исследованиях по-прежнему остается ведущим для обсуждения ситуации средневекового заказа и на современном этапе ее изучения – с учетом вышеозначенных аспектов – требует от исследователей весьма обстоятельных оговорок о несоответствии его традиционного смысла изучаемому феномену. Понятие же mécène в еще большей мере нагружено ассоциативными смыслами (во-первых, отсылкой к личности Мецената как покровителя, во-вторых, его привязкой к благотворительной деятельности в современном понимании), и его применение для описания средневековой ситуации требует значительного абстрагирования от них[40].

Сложность с использованием того или иного термина, как кажется, часто побуждала авторов вовсе отказаться от какой-либо терминологии в этом отношении и говорить о роли человека, выступавшего с побудительной инициативой, лишь описательно. Так, Э. Маль, рассуждая о деятельности Сугерия, не использовал никакого обобщающего понятия (как commanditaire), стремясь, по всей видимости, избежать того рода сложностей, с которыми столкнулся Э. Панофски, пытаясь соотнести роль аббата в строительстве церкви с традиционным смыслом понятия patron; Р. Крозе также предпочитал говорить о «социальных аспектах искусства Пуату», а не о светских «заказчиках» или «основателях»[41]. В других случаях исследователи пытались предложить новый термин, отвечающий избранной ими перспективе: таково понятие iconographer (англ.) (автор иконографической программы), использованное П.Л. Джерсон[42]; сходно с ним по смыслу, хотя и несколько шире, понятие concepteur (фр.) (автор концепции), предложенное Б. Бренком и подхваченное некоторыми другими исследователями[43].

Тем не менее в ходе комплексных исследований феномена в последнее время, как кажется, выработалось достаточно адекватное описываемой ситуации использование терминов (речь здесь идет прежде всего о работах на немецком языке).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены, 1796–1917
Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены, 1796–1917

В окрестностях Петербурга за 200 лет его имперской истории сформировалось настоящее созвездие императорских резиденций. Одни из них, например Петергоф, несмотря на колоссальные потери военных лет, продолжают блистать всеми красками. Другие, например Ропша, практически утрачены. Третьи находятся в тени своих блестящих соседей. К последним относится Александровский дворец Царского Села. Вместе с тем Александровский дворец занимает особое место среди пригородных императорских резиденций и в первую очередь потому, что на его стены лег отсвет трагической судьбы последней императорской семьи – семьи Николая II. Именно из этого дворца семью увезли рано утром 1 августа 1917 г. в Сибирь, откуда им не суждено было вернуться… Сегодня дворец живет новой жизнью. Действует постоянная экспозиция, рассказывающая о его истории и хозяевах. Осваивается музейное пространство второго этажа и подвала, реставрируются и открываются новые парадные залы… Множество людей, не являясь профессиональными искусствоведами или историками, прекрасно знают и любят Александровский дворец. Эта книга с ее бесчисленными подробностями и деталями обращена к ним.

Игорь Викторович Зимин

Скульптура и архитектура