Церковь в мире людей

В моей практике был один очень неприятный случай, когда я беседовал со свидетелями Иеговы у себя дома (что очень удобно: любой аргумент в споре можно наглядно подтвердить, указав на соответствующее место в книгах). Поскольку они отрицают наш догмат о Пресвятой Троице и считают, что все то, что мы читаем об этом в Послании Иоанна, — лишь позднейшая вставка Библии, то я с уверенностью достаю с полки Нестле-Аланда — издание древних новозаветных рукописей с указанием всех купюр и разночтений. С удивлением не найдя там нужной фразы, я беру толковую Библию, где в комментариях указано, что это высказывание о «трех свидетелях на Небе» впервые встречается лишь в рукописях XIV века. Честно говоря, в тот момент я недобрым словом помянул моих благочестивых семинарских преподавателей Нового Завета, которые сочли ненужным травмировать юношеское сознание сообщением о том, что у библейского Текста существует своя история и в этой истории есть некоторые неувязки. И в итоге — по той причине, что мы в свое время не обсудили эту проблему в семинарии, — уже в реальной боевой ситуации я оказался безоружным по этому вопросу. Поэтому я считаю, что некоторые вещи надо самим честно замечать и обсуждать в своей среде. Тем более, что Священная История никогда не уходит в прошлое и всегда с нами длится — уже как История Церкви. И поэтому те ситуации, те межчеловеческие отношения, конфликты, которые бывали, в том числе, и между святыми, возможны и в наше время. И сегодня люди, чрезвычайно уважаемые, с личным духовным опытом — старцы, благочестивые архиереи и святые Отцы в высшем смысле этого слова не всегда приходят к согласию. Даже у них случаются разногласия по тем или иным вопросам, а иногда — даже какие-то личностные неприятия. Когда видишь такого рода вещи — так же, как и любые другие болячки современной церковной жизни, — то важно помнить мудрость Экклезиаста: «и это было». Я нахожу некоторое утешение в знании церковной истории: оно помогает понять, что, говоря словами святого Макария Великого, «ныне и Бог Тот же, и Иов тот же, и сатана тот же». Никаких новых искушений в нашей жизни не появилось. Поэтому если Господь долготерпел беззакония наших предшественников, то будем надеяться, что Он потерпит и наши беззакония и продлит еще время земного странствия Своей Церкви.

— Сейчас очень распространен акафист Царю-мученику, и в связи с ним возникло много недоумений, ведь Святейший Патриарх не благословил этот акафист?

— Да, я не раз слышал об этом от Патриарха на епархиальных собраниях московского духовенства [230]. На одном из этих собраний Патриарх сказал, что если он увидит в каком-нибудь храме книги, в которых Николай II именуется Искупителем, то будет рассматривать настоятеля этого храма как проповедника ереси. У нас один Искупитель — Христос.

Есть акафист Царственным мученикам, изданный Патриархией, но есть и очень много самиздата.

Богословие для того и существует, чтобы анализировать благочестивые тезисы, потому что любая ересь начинается с благочестивого утверждения. Если бы оно было неблагочестивым, кощунственным с самого начала, оно бы никого не прельстило, его бы отторгли. Легко сказать, что «Христос — Бог, человеческая природа в нем растворилась, она была преображена в Божестве, как океан поглощает капельку воды». Красиво, благочестиво. Но когда начинаешь это логически продумывать дальше, тут выясняется, что из этого красивого тезиса следуют выводы, потрясающие сами основы нашей веры. Поэтому и была отвергнута эта вроде бы благочестивое учение монофизитов…

Точно так же, я думаю, и с отношением к подвигу Царской Семьи. То, что выражается в этих бесцензурных акафистах, ставит ряд вопросов о самой сути христианства. Скажем, если мы называем царя «искупителем», пусть даже грехов русского народа, то это означает, что на Голгофе Господь принес Себя в жертву во искупление грехов всего мира, за исключением русского народа.

Семинаристам я обычно так поясняю, в чем излишность такого рода воззрений: из Европы идут сведения, что католики готовятся принять новый догмат; в этом догмате они собираются объявить Божию Матерь Соспасительницей. Конечно, православные семинаристы взрываются — «какие нехорошие католики, до чего они дошли, у нас же один Спаситель — Христос». И далее остается спросить: а как же тогда относиться к нашей доморощенной догме о «Царе-Искупителе»?… Приходится с грустью констатировать, что принцип «свои носки не пахнут» порой действует и в богословии.

Это понятный закон общественной психологии — из крайности в крайность бросаться. То “Николай кровавый”, а то “искупитель всего русского народа” и чуть ли не человечества.

— А в чем причины такого положения: желание выделиться?

— Думаю, что причина в нашей собственной болезни. Это попытка компенсировать утрату главного: радости от своей молитвы.