Церковь в истории. Статьи по истории Церкви

Политическая хроника 1362–1367 гг. служит яркой иллюстрацией тщетности попыток организовать военную кампанию, которая спасла бы империю от гибели[263]. Император Иоанн V, постоянно обращаясь к римскому престолу, переоценивал как политический вес папства, так и его благорасположенность по отношению к Восточной Церкви. Действительно, теоретическая схема, в соответствии с которой константинопольский император и папа Римский должны были стать политическими и духовными лидерами христианского мира, утратила свою актуальность. На Востоке голос императора в делах Церкви был уже далеко не решающим; что же касается папы, то его призывы к крестовому походу, раздававшиеся с непременной оговоркой о необходимости предварительного присоединения греков к Римской Церкви, воспринимались всерьез лишь в той мере, в какой они соответствовали политическим интересам европейских государств. А римскому понтифику оставалось просто пользоваться обстоятельствами.

Решимость выказал только Петр I, король Кипра, но ее явно не хватало для того, чтобы предотвратить угрозу турецкого нападения; единственное, что ему удалось, – это на пять дней занять Александрию (октябрь 1365). Правда, еще два суверена продемонстрировали готовность следовать его примеру: это были граф Амедей Савойский, двоюродный брат Иоанна V, и могущественный король Венгрии Людовик Великий. У Людовика сил было достаточно, чтобы стать серьезной угрозой для турок, однако его истинным побуждением участвовать в кампании были амбиции в отношении Балканского полуострова: во время военного похода его противниками оказались не турки-мусульмане, а православные болгары. Так, в мае 1365 г. он занял Видин и взял под стражу Страцимира – сына болгарского царя Ивана Александра.

Чтобы прояснить ситуацию и заключить с Людовиком официальный союз, Иоанн V в начале 1366 г. в сопровождении сыновей Мануила и Михаила сам отправляется в Венгрию. Как пишет Г. Острогорский, «впервые византийский император отправился заграницу не в качестве полководца во главе армии, а в качестве ищущего помощи просителя»[264]. Диалог Кантакузина с Павлом содержит не известные до сих пор сведения о переговорах, состоявшихся в Венгрии. Из уст бывшего императора мы узнаем, что Людовик Венгерский и его мать Елизавета Польская потребовали, чтобы до заключения союза Иоанн V и его свита приняли крещение в Римской Церкви; от него же нам становится известно, что сын царя Болгарии Ивана Александра, плененный год назад в Видине Страцимир, был принужден принять повторное крещение и войти в общение с Римской Церковью (см. § 11). Из слов Кантакузина явствует, насколько нетерпимыми в делах веры оказались Людовик и его окружение.

Этот новый аспект существенно меняет наши представления о том, что могло послужить причиной провала переговоров в Буде: раньше было принято считать, что переговоры оказались неудачными из-за жесткой позиции папы Урбана V[265]. Однако в представленном диалоге венгры предстают «более католиками, чем сам папа»; это позволяет рассмотреть под новым углом зрения сведения источников, относящихся к событиям 1365–1366 гг.

Произошедшее в Видине упоминается в письме главы ордена францисканцев, датированном 1366 г., в котором он ссылается на переговоры короля Людовика и викария Боснийского по поводу обращения болгар в лоно католичества в городе, захваченном венграми. По договору, текст которого до нас не дошел, от главы ордена потребовали направить в город монахов-францисканцев для перекрещивания болгар, так как тех, кто уже занимался этим в Видине, было недостаточно; восемь человек должны были за 50 дней покрестить 200 тысяч болгар![266] В письме говорится также о «неверных государях», принимающих крещение, о «еретиках» и «схизматиках», возвращающихся к истинной вере, а также о «манихеях», то есть богомилах. Не заметно, чтобы сам генерал ордена как-то различал обряд обращения в католичество для «неверных» и «схизматиков»: вся Болгария представляется ему освобожденной от «погибели»[267]. Впрочем, можно ли представить себе, что в таком городе, как Видин, было 200 тысяч «неверных» или богомилов? Очевидно, что все – в том числе и православное большинство населения – прошли через один и тот же чин крещения. О самом Страцимире в письме не упоминается, но нам известно, что и он, депортированный в крепость Гумник в Боснии, был обращен в католичество[268]: из нашего источника мы узнаем, что, как и все его подданные, он был крещен повторно.