Цепной пес самодержавия

– Вы меня просто заинтриговали, Сергей Александрович. Говорите.

– Как вы смотрите на то, если полиция сменит свои уставные сабли на дубинки.

Император бросил на меня долгий взгляд, потом в две быстрые затяжки докурил папиросу, после чего аккуратно положил окурок в пепельницу.

– В немалой степени очень странная просьба. Вы не находите? Зачем вам это нужно?

– Не мне, а городовым. Им эти шашки нужны так же, как зайцу пятая нога.

– Как вы выразились… Как сравнили… Ха-ха-ха! – отсмеявшись, государь сказал: – Я подумаю. Что еще?

Я залез во внутренний карман и достал изуродованный пулей деревянный ящичек с яйцом.

– Могу я попросить ваше императорское величество помочь мне с еще одним подарком.

Император взял деревянную коробочку, посмотрел на пробитого пулей ангелочка на крышке, открыл, взял в руки то, что было когда-то пасхальным яйцом. Внутри раздалось металлическое бряканье.

– Что там?

– Пуля и то, что осталось от серебряной фигурки девочки-ангела.

– Пуля попала в пасхальное яйцо, когда вы схватились с мятежниками?

– Да. Подарок я сунул во внутренний карман пальто, где он принял на себя пулю, выпущенную из револьвера.

Император бросил внимательно-осторожный взгляд на сломанную игрушку, а потом неожиданно сказал, уже глядя на меня:

– Серебряный ангел спас вам жизнь. Вам это ничего не говорит?

– Говорит, но только о счастливой случайности, ваше императорское величество.

– Как сказать, Сергей Александрович, как сказать.

По задумчивому выражению лица государя мне стало понятно, что он уже связал пулю, серебряного ангелочка и «ангела с железными крыльями» воедино. Император положил исковерканное пасхальное яйцо на стол, а затем нажал кнопку электрического звонка. На пороге появился дежурный офицер.

– Исполните все, что вам скажет Сергей Александрович. Идите, – как только адъютант скрылся за дверью, император вдруг неожиданно обратился ко мне строками из Библии: – Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам.

– Это что? – удивленно спросил я его.

– Это? Это строки из Нового завета. От Матфея, – пояснил он мне, но увидев, что до меня опять ничего не дошло, мягко улыбнулся и сказал: – На сегодня все, Сергей Александрович. Идите.

Какое-то время я пытался понять, что может означать цитата из Библии, но, несмотря на многочисленные попытки переложить церковное изречение на нормальный язык, они не принесли успеха. Не успел я прийти домой, как раздался звонок. Поднял трубку.

– Сергей Александрович, здравствуйте! – раздался в трубке голос отца Светланы. – Вы тогда так таинственно исчезли. И не телефонируете.

– Здравствуйте, Михаил Васильевич! Извините. Поверьте, были дела, причем весьма серьезные.

– Верю. Извините меня великодушно, если, возможно, отрываю вас от важных дел, но мне очень хотелось бы знать, что тогда произошло со Светой. Все эти дни она вся на нервах, напряжена и молчит. Понимаете, я ее отец, и мне просто необходимо знать, что происходит с моей дочерью!

– Ничего страшного, Михаил Васильевич. Вы же знаете, что за день был тогда. Стрельба какая-то недалеко от вас была. К тому же ее бывший жених бросил ее на улице в разгар этого хаоса. Она вам говорила об этом?

– Да. Только… вскользь. Гм. Валентин… Вы знаете, что его тело нашли то ли в казармах, то ли рядом с местом, где располагался Екатерининский полк, где, как вы говорите, стреляли. Какое горе для родителей! Я ведь его отца с детства знаю! Мы еще… Извините! Так вы считаете, что дочь просто так сильно испугалась?

– Думаю, да, – несколько туманно выразился я.

– Даже не знаю… Если только дело в этом… Но вы мне правду говорите? У меня душа не на месте, как-то все тревожно.

– Не волнуйтесь вы так! Скоро все придет в норму. Еще день-два…

– Знаете, Сергей Александрович, вы толком так ничего и не сказали, а на сердце уже легче. Тогда у меня к вам еще один вопрос есть. Вы сказали: стреляли тут у нас, а среди людей слухи ходят, что моряки из Кронштадта на царя пошли?

Нельзя было удержать в полной тайне, что произошло, так как об этом знало слишком много людей. Начиная с прислуги во дворце и кончая солдатами и офицерами батальона Махрицкого. Несмотря на жесткие запреты, слухи о группе матросов-анархистов, решивших заставить царя отречься от престола, все же расползлись по столице, но – ничем не подтвержденные (газеты молчали) – скоро потеряли свою актуальность и затихли. То, о чем сейчас спрашивал Антошин, были своего рода отголосками тех слухов.

«Вот только почему он спросил у меня об этом? Знает или только догадывается?»

– Откуда мне знать такие подробности, Михаил Васильевич? Помилуйте, где император, а где я! Вы лучше скажите: как там именинница?

Михаил Васильевич хмыкнул.

– Этой егозе все нипочем! Подарки. Подруги. Это мы, взрослые, все переживаем, что да как, а дети к жизни проще относятся.

– Подарок за мной.

– Ну, раз все хорошо… Господи! Чуть не забыл! Я еще чего звонил! Вы когда к нам в гости придете?! Без отказа, Сергей Александрович, иначе не будет мне жизни в собственном доме!

– Как скажете, так и приду, Михаил Васильевич.