Цепи грешника

— Так и есть, — согласился Мортус. — Все это — моя вина. Зверь внутри Маши — моя возлюбленная, которая стала такой по моей вине, и от Маши, к сожалению, ее уже не оторвать. Времени не хватит. И не смотри на меня так, — сморщился Мортус. — Я не монстр, и понимаю тебя. Мне хотелось сохранить то, что обрел. Сохранить навсегда. Но, боюсь, любовь не вечна. Или чувства пройдут, или смерть вас разлучит. Я пошел против естественного хода вещей, и не смог избежать судьбы, хотя и пытался изо всех сил. Я, как и ты, пытался сохранить возлюбленную, дал ей Яблоко раздора, чтобы сделать ее бессмертной, а потом сбежал с ней в ваш мир, чтобы в бесконечной цепочке перерождений никогда с ней не расставаться. Но это было против плана Создателя. И нас выдернуло в антерру. Выдернуло, чтобы равновесие восстановилось. Теперь, — Мортус щелкнул пальцами, — ты и Алландел — простые люди. Я могу не только убивать, но и отнимать силу у Высших существ. Осталось лишь закрыть черную дыру. Потому извиняй, дружище. Нам пора.

— Не вздумайте! — уперся я. — Ты же мне втирал, что нужно уметь принимать разумные решения! И я принял решение умереть за всех! Я! Не ты! Толку от твоей смерти?!

— Изначально я так и хотел сделать. Передать тебе свою силу, и принести в жертву во имя мира, — улыбнулся Мортус. — Но пока мы странствовали, твое нелепое человеческое поведение повлияло на меня, и я понял, что ты не должен платить за мои грехи. Я привел мир к точке разлома, а значит, мне этот разлом устранять. Ты научился принимать взрослые решения, пора научиться и мне. Боюсь, без Зверя черную дыру не закрыть, потому Маша нужна мне. Нас уже не спасти, а тебя вполне можно. И поверь, если бы она выбирала, кого из нас убить, то выбрала бы меня. Живи. Помни нас. Сделай мир лучше.

— Прости. Я люблю тебя, — Маша взглянула на меня тоскливо, и разжала ладонь, с легкостью бросив меня вниз.

Я жестко рассекал воздух, и впал в оцепенение, даже не в силах выкрикнуть. Только спустя пару секунд я закричал, срывая голосовые связки, но не от страха разбиться об бетонное на такое скорости море, а от чувства горькой утраты. Я утратил женщину, которую полюбил с невероятной силой. И утратил друга и учителя.

Мортус пожертвовал собой ради меня и мира, и Маша тоже. Мне не удалось спасти никого из тех, кто висел над лавовой пропастью. Они добровольно и безвозвратно канули в нее.

— Черт бы вас побрал! Ненавижу! — кричал я, будто капризный ребенок, который очень не хотел расставаться с родителями, и пытался удержать их руганью. — Ненавижу!

Плащ обтянул меня, и стал чем-то вроде летного костюма, растянув перепонки между ног, и между руками и туловищем.

Маша и Мортус на невообразимой скорости рванули к черной дыре, превратившись в маленькие черные точки на фоне неба, и затем исчезнув. Спустя миг черная дыра схлопнулась до крохотного объема, втягивая в себя желтые щупальца раскаленного газа, и тоже исчезла, оставив после себя лишь пустоту.

Солнце ослепило мне глаза, и я потерял устойчивое положение в воздухе, кое-как сумев расправить руки и ноги, чтобы потоки воздуха подхватили плащ за перепонки.

Я увидел море. Оно успокоилось. Валастары дрейфовали рядом с горой, покачиваясь на волнах, и я решил, что наши взяли крепость штурмом. Но звуки боя до ушей не доносились.

И меня это не волновало. Ни капли. Маша исчезла, навсегда, и я давил в себе желание разнести этот дрянной мирок только потому, что она попросила поддержать его. Меня одолела злоба, клокотавшая в груди, и мне хотелось немедленно разрезать Алландела на части. Это же он воспользовался отсутствием Мортуса, и нарушил Равновесие. Из-за него нас с Машей выдернуло в эту чертову антерру, в эту проклятую Ангельскую Землю.

Раз уж Алландел теперь человек, как Мортус сказал, проблем с ним не будет. Меня не интересовало, какими боевыми навыками он владел, не интересовало, как силен был. Все, что я видел перед мысленным взором — изрубленное тело Алландела и окровавленную маску на его лице.

Мне по-настоящему захотелось убить. Не из чувства защитить, не из чувства справедливости, а из чувства кровожадности. Я вспомнил себя после битвы с Таламриэлем, где я орал о милосердии и переговорах, и мне стало тошно от самого себя.

Я черной тернью скользил над морем, и нацелился в дыру в крепости, которая вела в тронный зал. Плащ раздул мембраны и помог мне сбавить скорость.

Я влетел в дыру и приземлился на красный ковер, рядом с мечом Галахада. Меч никто не трогал с момента смерти владельца. Я сразу же схватил ножны левой рукой, а правой вцепился в рукоятку с такой силой, что кожа на фалангах пальцев побелела. На мой свирепый взгляд Алландел не обратил внимания.

Он беззаботно расселся на троне, закинув ногу на один подлокотник, а спиной упираясь в другой. В руке он держал костяное копье. Его маска валялась на ковре, а сам он отстраненно глядел в стену. Я чуть челюсть от удивления не обронил, когда увидел, что это Саша Гревцев.

— Саша? — я даже расслабился немного, ослабив хватку.