Центумвир

– Истомин, ты вроде не урод и в расцвете сил, тебе не унизителен секс на меркантильной основе с меркантильной особой? – резко повернула к нему голову, хмуро глядя в его полуулыбающийся профиль, сквозь ресницы пялящийся в потолок.

– По-другому ты мне не даешь, Еремеева, я уже пытался. – Прикусывая губу и поворачивая лицо ко мне.

– Это когда? – опешила я.

– В ресторане. Пробовал подплыть на романтике, лапая твое лицо, но моя мирная лодочка разбилась. Пересел на пиратский корабль и пошел на абордаж. Смотри, как успешно, – протянутая рука и звучный шлепок по моей ягодице.

Я взвыла, уткнувшись лицом в подушку, а он негромко и крайне довольно рассмеялся.

– И браслет. – Буркнула я, отворачиваясь от него, чтобы он не видел, как кривится мое лицо, когда я принимаю свое полное поражение – знание, что я ему не откажу, даже если захочу, точнее, буду думать, что хочу. Граница заступлена, нет надобности разбираться с причинами произошедшего, надо решать с последствиями. Хотя бы попытаться. Скотина.

***

Проснулась одна в номере. За окном гроза и сумрак из-за тяжелых громовых туч. Тело болело, потому довольно долго плескалась под теплыми струями душа и когда намарафеченная вышла из ванной, то узрела Истомина в гостиной.

Стоял у бара, полностью одетый, пальто слегка влажное, на коротких русых волосах поблескивали капли дождя. Стоял у барной стойки и занимался странным делом. Отправил ложку кофе в рот. Просто кофе. Сухое. И запил парой глотков воды из минералки

– Истомин, твое утро начинается со своеобразного кофе, – опираясь плечом о косяк и невольно поморщившись от ломоты в мышцах, заключила я.

– Ебанный Туманный Альбион... – оперся локтем о столешницу, прикрывая глаза ладонью. -Принеси таблетки. Через пять минут машины подъедут.

Оставила без вопросов это. Хотя вылет вроде бы был запланирован на вечер, а сейчас только полдень. Молча вернулась в спальню и, прочитав название его колес, мягко говоря охуела. Это очень сильный класс обезболивающих, не наркотический, конечно, но очень сильный и блистер ополовинен.

Его пальцы были ледяными, когда подала таблетки. Выпил две штуки. Разом.

– Ты заболел? – напряженно глядя в его очень бледное лицо, спросила я.

– Как только вылетим отсюда, приду в себя. Нормально все. –Секунду спустя отозвался он, мрачно глядя в столешницу стойки.

В дверь стукнули пару раз и сообщили, что подали машины. Вадим волок мой чемодан, я рядом с Яром шла позади его людей.

Как ни странно, за руль того автомобиля, в который села я и Яр, сел Вадим. Рядом с ним еще один человек. Они негромко переговаривались, Яр молчал. Приоткрыл окно, думала, покурить но нет. Повернул лицо, и смотрел на улицу, кажется, вроде бы совсем не замечая, что косые линии дождя задевают его лицо.

И так было довольно долго, пока Вадим не щелкнул кнопкой на водительской двери и стекло не поползло вверх.

Реакция была острая.

– Я велел закрывать, баран, блять? – зло пнул ногой сиденье Вадима. – Дышать нечем, не трогай окно. И хватит трещать, нахуй.

Мертвая тишина в салоне, травящаяся токсичным черным льдом тяжелого раздражения. Истомин дышал глубоко и медленно, откинув голову на подголовник и развалившись на сидении. Я тихо хуела дальше.

– Через двадцать минут будем в аэропорту, – с легким напряжением в голосе негромко произнес Игорь, тот самый мужик, у которого ребенка сбила машина; поворачиваясь с переднего сидения к нам и с тенью беспокойства глядя на Яра, – джет уже готов к выл…

– Тишину поймали, я вам сказал!

Обрубил резко, грубо, зло.

Аэропорт. Вип-терминал, самолет подгоняли к первой линии парковки – выходу с терминала. Из-за количества Истоминских бойцов, регистрация не прошла мгновенно, хотя было заметно, что стараются провести ее ускоренно.

Яр направился к туалету, и Вадим мгновенно обернувшись к одному из бойцов произнес:

– Пасись рядом с туалетом. Если через пять минут не выйдет, только тогда зайдешь, а так на глаза не попадайся.

Тот кивнул и пошел следом.

– Жрец, не подскажешь, что это за психзаходы? – забирая поданные мне сотрудницей аэропорта мои документы, спросила у Вадима.

– Мигрень. – Помедлив, отозвался он проходя вместе со мной к выходу с терминала.

– У всех бывает мигрень. – Приподнимая бровь и пристально глядя в его лицо.

– У него... – Вадим нахмурился и, посмотрев в сторону туалета, прикусил губу, – сильная, в общем.

– Он лечиться не пробовал? Ложками кофе жрать это такая себе терапия.

– Еще и давление ебнулось... – беспокойно пробормотал он, и бросил взгляд за широкое окно на подкатывающийся самолет. – Блять, да что ж так медленно все…. Короче, Ален, не обращай внимания на эти выпады, ему просто хуево. Очень.

Истомин вернулся через пару минут, как раз открыли коридор. Я только направилась по нему вслед за Игорем, но позади резкий окрик одного из бойцов:

– Вадим!

Я резко обернулась, чтобы увидеть, как один из бойцов подхватывает под локоть покачнувшегося Яра, белого как полотно. Он был вообще никакой. Взгляд стеклянный. Расфокусированный, с дико расширенными зрачками. Бессмысленный абсолютно.