Центророзыск. Испанское золото

Обсуждение предложенного плана операции оказалось достаточно бурным. Все, кроме Гренча, контролирующего Новака, собрались в номере Дорна. Хатерворд изложил план. Предполагаемый результат привел всех в восторг, но сомнения и уточняющие вопросы посыпались как из рога изобилия. Один из отвлекающих моментов предложил Генрих, а когда Хатерворд спросил его, сможет ли тот выполнить часть плана, где должен сыграть главную роль, последовал пренебрежительный ответ: «Как два пальца о дорогу», что было не понято цивилизованными европейцами и потребовало пояснений. Дорн просто сказал: «Сделаю», и получил от командира увесистый сверток, в котором, когда он положил его на пол, что-то металлически звякнуло.

Операция должна была проводиться в несколько этапов. Первый, самый безопасный, осуществлялся сегодня ночью, в нем участвовали Марвин, Генрих и Хатерворд. Этап проводился в отеле, где проживала испанская команда. Второй, очень важный этап исполнял Генрих. От его результата зависело, будет ли осуществлен третий, заключительный этап. Сложность была в том, что на проведение этой акции отводилось всего несколько секунд, и второй попытки у Генриха просто не было, впрочем, как и у Дорна, но ошибка последнего могла выявиться только на заключительном этапе, что так же грозило провалом всей операции. Третий этап осуществлял Хатерворд, его провал гарантировано обеспечивал командира группы несколькими годами тюремного заключения, но выполнить его мог только он. Физически он был подготовлен лучше всех, да и фигурой очень напоминал Новака. В замках он тоже разбирался неплохо, но об этом нужно было молчать, так как у группы тогда возникло бы множество вопросов.

После трех часов обсуждения все выдохлись, и Хатерворд принял решение прекратить дебаты.

Он был уверен, что каждый из участников команды еще не один десяток раз за оставшееся время прокрутит весь план в голове. До завершающего этапа оставалось три или четыре дня, и каждый из соратников еще мог успеть внести свои предложения и поправки. Сейчас нужно было по-прежнему не спускать глаз с испанских представителей, обеспечивать связь, подстраховку и контакт с Гренчем и отслеживать возможное постороннее наблюдение за квартирой Новака.

* * *

Генрих в четыре часа ночи шел по коридору третьего этажа отеля. По причине ночного времени коридор был пуст, и позднего или раннего прохожего сопровождал только строй начищенной обуви постояльцев, стоящей ровными рядами сбоку от каждой двери номеров. У двери с номером триста пятнадцать он наклонился, поднял пару тяжелых зимних ботинок, прикрыл их своим пальто, которое нес на локте согнутой руки, и, проследовав до лестницы, спустился на второй этаж. По дороге ему встретился только Марвин, страховавший напарника от ночных гуляк, которые могли не вовремя появиться в момент «кражи».

Вместе они прошли по ковровой дорожке второго этажа и, не постучавшись, скрылись за дверью под номером двести одиннадцать, где были встречены хозяином номера Хатервордом.

Генрих поставил на стол, покрытый газетой, «украденную» пару. Там уже стояли и лежали пара чистых полотенец, узкая малярная кисть, перочинный нож, несколько листов чистой бумаги, две небольшие баночки с притертыми пробками, в одной из которых была желтая, а в другой бесцветная жидкость, и маленький кулек.

Трое мужчин обступили стол. Хатерворд взял в руки правый ботинок, осмотрел его рифленую подошву и вырезал перочинным ножом из одного ребра небольшой кусочек. Открыв первую банку, он обмакнул в нее кисть, смазал всю поверхность желтой жидкостью, после чего кивнул Марвину. Тот развернул кулек, в котором оказались горстка пыли и мельчайшие крупинки песка, и разровнял все это ровным слоем на обертке. Ботинок вначале был плотно прижат к этой уличной пыли, а затем к чистому листу писчей бумаги. Оставленный им след был внимательно осмотрен Хатервордом. Похоже, его что-то не устроило, и вся операция была повторена еще дважды при полном молчании участников. Наконец он удовлетворенно кивнул, протер подошву сначала сухим полотенцем, потом смочил его бесцветной жидкостью из второй баночки и еще более тщательно вытер. Зачем-то понюхав ботинок, протер смазанное место еще раз, дополнительно смочив полотенце. Немного подумав, достал из кармана коробок спичек, смочил кончик одной из них в желтой жидкости, провел им по ранту, прикоснулся несколько раз к шнурку, после чего поставил ботинок рядом с его парой. Теперь оставался последний штрих.

Генрих взял в руку ботинки и согнул ее в локте. Марвин набросил на нее пальто и расправил его, чтобы ноша не выглядывала. Оба покинули номер и проделали путь в обратном порядке к двери номера триста пятнадцать, где ботинки заняли свое прежнее место.

* * *

Два следующих дня не принесли ничего нового. Наблюдаемые гуляли по городу, то по двое, то всей группой, обедали в разных ресторанах и после прогулок возвращались в свои номера.