Центр

Дальше они долго разговаривали. И чем дальше шёл разговор, тем чаще Аннэя восхищался Ноктом и Аддоном, а Дэкл испытывал от этого раздражение. Закончилось всё тем, что он сказал Аннэе немало грубых слов, а она разобиделась на него, и спала в ту ночь в соседнем помещении (правда, в их номере было аж пять помещений, и десять кроватей и постелей).

А на следующий день, не оставив Дэклу никаких записок, Аннэя улетела вместе с Аддоном Дончом на мир Жемчужина-15. Впрочем, Аннэя была уверена, что этим только проучит мрачного, вспыльчивого Дэкла. О том, что у неё с Аддоном Дончом может вспыхнуть любовь, наивная Аннэя даже и не думала.

Прошло полгода. Дэкл, его родители, и родители Аннэи все ещё жили на сто двадцатом этаже гостиницы "Столп Аркополиса"; Аннэя вот уже пять месяцев как не появлялась там.

Однажды вечером (опять-таки напомню, что вечер, ночь, утро и день — понятие в Многомирье весьма условные, ощутимые только организмами, но не передающиеся через разность освещения) — Дэкл сидел в роскошном номере Эвана, за богато уставленным столом. Всевозможные кушанья высились на тарелках, конечно много было и выпивки. Эван напился по давней привычке, Дэкл — едва ли ни в первый раз.

Уже некоторое время они ничего не говорили, избегали смотреть друг на друга, но зато усиленно ели, и, конечно же, пили.

Вдруг Дэкл проговорил:

— Каждый день обещаю не узнавать о Аннэе, и каждый день срываюсь — буквально выискиваю информацию о ней… Впрочем, делать это несложно — «жёлтая» пресса любит обсасывать подробности её романа с Аддоном Дончем.

— Ну и неужели за всё это время она даже ни разу не позвонила тебе?..

— Нет. Не позвонила. Только письмо присылала… Да ты знаешь, я тебе его показывал: "Прости. Извини… Нашла свою истинную любовь" — таков смысл… Он обольстил её во время того полёта на Жемчужину-15… Показался ей настоящим божеством: сияющий, обольстительный, властный, из-за своих денег всемогущий… Теперь она снимается в главной роли, в его фильме… Знал, что она наивна, но не предполагал, что она такая дура!..

Дэкл махом осушил большой бокал вина, подлил себе ещё.

Эван, впервые за полчаса взглянул на Дэкла, но тут же отвёл взгляд, и спросил тихо:

— Обвиняешь меня в том, что привёз вас сюда.

— Проклинал тебя. Были такие страшные часы, когда хотел убить тебя, а потом и на себя руки наложить. Но всё же спасся от этого страшного наважденья. Теперь ни в чём тебя не виню. Она бы всё равно вырвалась сюда. Кино всегда было главным в её жизнь, я всегда оставался на втором месте… Но, пожалуй, хватит о ней. Сердце и так истерзано…

— Как твоя работа? — спросил, подливая себе и Дэклу вина, Эван.

— Как обычно. Никаких изменений. Утром просыпаюсь, беру выданный мне список, начинаю обзвон… "Алло, скажите пожалуйста — это приёмный порт мира "Речной-16?". «Да». "А это Ноктская компания «ПлавСыр». "Получили ли вы вчера партию сырков с красным перцем?". «Да». "За какое время была произведена выгрузка?". "За три часа". "Скажите, какие плавленные сырки пользовались наибольшей популярностью в прошедшем сезоне". "Со вкусом огурцов, и с грушевым привкусом". "Поступали ли к вам жалобы от местного населения на нашу продукцию?" "Нет. Жалоб не поступало". "Есть ли пожелания к нашей компании". "Пожалуйста, присылайте сырки с блондинкой на упаковке, их особенно хорошо разбирают". "Спасибо. Всего хорошего". "И вам того же…"… "Алло, скажите пожалуйста, это приёмный порт мира "Речко-горный 27". "Нет. Это строительство развлекательного комплекса мира «Хвойный-58». "Извините"… Ну и так далее… Весь день — звонки от одного мира с другой, такие разные, и в тоже время — такие похожие, так быстро забывающиеся голоса…

— Надоела эта работа.

— Надоела?.. Не то слово!.. Однообразие убивает, а я ведь всегда стремился к полётам. Останусь на Нокте ещё хотя бы на три месяца, и сопьюсь. Стану таким же, как ты, Эван. Ты уж извини. Я пьян. Я говорю, что думаю. Ты ведь пьяница. Ты ведь убиваешь себя. Ответь: почему ты не можешь сбежать отсюда? Гниёшь ведь! Ответь!..

— Не знаю, Дэкл. Не знаю… Вот сил нет. Молодость ушла, и сил нет… Я ведь никому не говорил: а в себе держал. Там, за «скорлупой» мирозданья. Там не только ледяная пустота, или, как её называют — вакуум. Там — есть жизнь. Огромное пространство. Мы и вообразить себе не можем такую бездну, а в этой бездне — сияющие архипелаги! Какими дивными цветами переливаются они… Не в силах я это описать. Даже лучший поэт смог бы только намекнуть, только малую частицу той бездны в своих стихах передать, а я…

— Для меня — вовсе не откровение, что ты увидел там нечто прекрасное. В тех старых телепередачах, с твоим участием, которые я видел, ты хоть и говорил неправду; то, что от тебя требовали, а в глазах твоих светилась та красота… Теперь твои глаза потухли. Ты сидишь здесь, старый, усталый, день за днём приближаешься к смерти…

— Не говори мне об этом, Дэкл! Мне больно это слышать!

— Но ведь это правда. Почему ты боишься правды?..

— Потому что я привык обманывать. И чем глубже в эту ложь погружаешься, тем больнее становится жить…