Ценитель

— Деда… — тихо сказал я. — Слушай, мне кажется, у тебя стресс. Ну зачем ты во всём этом копаешься, а? Давай начистоту: мы в глубокой заднице. Я даже не представляю, как из неё выбираться. Может, об этом поговорим, а не об истории вещей, а?

Дедушка вздохнул. Потом грустно улыбнулся, глядя на меня.

— Гера, Гера… история как раз и нужна для того, чтобы искать там спасение, — сказал он. — Будешь дёргаться просто так — какой-то шанс у тебя, конечно, будет. Но у нас другая ситуация. Ты прав, у нас большие неприятности. Тебя хочет убить один из самых могущественных людей мира. Причём у него для этого есть очень веская причина, как-то договориться или предложить замену невозможно. Ну и как ты с ним воевать собираешься? Поднять наше сообщество? Да, возможно. Но представь, сколько жертв будет! И среди наших, и среди обычных людей… а, если в какой-то момент достанут тебя — считай, всё кончено. Наступит новый мир, без ценителей.

Я сделал глубокий вдох. Потом медленно выдохнул. Помял виски. Хотелось что-то сказать. Придумать хоть какой-то намёк на работающий план, но голова оставалась совершенно пустой и будто хрустальной.

— Помнишь, что я говорил про амулеты Кадусаса? — спросил дедушка.

— Помню, — кивнул я.

Он вопросительно посмотрел на меня.

— Что это одни из самых злых настоящих вещей, что с таким потеряешь дар ценителя… что-то ещё? — продолжил я.

— Если такая вещь почует того, в чьих интересах на самом деле проводился поиск — она признает его за подлинного хозяина, — тихо произнёс дедушка.

С минуту я соображал. А потом до меня дошло.

— Ты вроде не говорил такого… — осторожно заметил я, — в смысле, раньше.

— Может, и не говорил, — неожиданно согласился дедушка. — Об этом вообще очень мало кто знает. Он, скорее сего, тоже не знал, когда решился на такое. Тогда у нас действительно есть шанс.

— Но… как это сделать? В смысле, технически? — спросил я.

— Для начала надо найти эту вещь, — заметил дедушка. — А потом… есть специальные ритуалы. Разберёмся.

— Ладно, допустим, — кивнул я. — Но как мы искать будем? Где? Надо хоть какую-то ниточку иметь.

— Ты согласен, что он, скорее всего, использовал спецслужбы для решения это задачи? — спросил дедушка.

— Пожалуй… вроде логично. Да и ресурсы такие, какие надо, — кивнул я.

— А с нами на борту, прямо сейчас, находится сотрудник. Из тех, что бывшими не бывают. Причём не из последних, — продолжал дедушка. — Она наверняка что-то знает или хотя бы слышала. Надо просто попытаться как-то разговорить её.

Странное дело: моя ненормальная тяга к Вике прочти прошла. Да, она по-прежнему была мне симпатична — но не настолько, чтобы разные запретные мысли настойчиво мне лезли в голову. И это хорошо, позволяло общаться, как-то узнавать друг друга.

Мы с дедушкой решили не форсировать события. Путешествие обещало быть длительным. Вопреки всем ценительским принципам, нам нужно было попытаться сблизиться с попутчиками.

Впрочем, эта задача не выглядела слишком сложной. Мне действительно интересно было говорить с Викой, про её детство, интересы. И, конечно же, про отца.

— Вы действительно очень похожи, — рассказывала она, пока мы были заняты приготовлением ужина. Такая работа давала хоть какое-то разнообразие, и ко второй неделе я начал потихоньку экспериментировать с кулинарией, стараясь соорудить что-нибудь по вкуснее.

Сейчас мы собрались делать паэлью. Да, морепродукты пришлось взять замороженные, из морозильного ларя — зато очень качественные. Дедушка лично подбирал запас продуктов для эвакуационного контейнера, за что сейчас все были очень ему благодарны.

— Наверно, чисто внешне, — вздохнул я. — Жизни у нас совсем другие.

— Нет, не только, — Вика посмотрела на меня искоса, потом вернулась к рисоварке, куда засыпала тщательно отмерянную специальным стаканчиком порцию крупы. — Он тоже очень любил путешествовать. И вещи качественные… жаль, что ты на испанском не говоришь!

— Почему?

— Мы с папой на испанском говорили. Да я и русского не знала до шести лет! — улыбнулась Вика.

— Серьёзно? — зачем-то спросил я.

Будто с такими вещами можно шутить!

— Серьёзно, — кивнула Вика. — Я вообще не знала, что я русская.

— А кем себя ты считала?

— По легенде мама была наполовину шведка, наполовину испанка. А папа — потомок европейских эмигрантов в Аргентину. Вот это было моей реальностью…

— Должно быть, это тяжело? Вдруг узнать, что вся твоя предыдущая жизнь… — поначалу я хотел сказать «была обманом», но прикусил язык, решив, что это очень грубая формулировка, — была не тем, чем кажется?

— Поначалу да, — кивнула Вика. — Но знаешь… одновременно это было и очень круто!

— Мне такое сложно представить… моё детство было самым обычным. Самое большое приключение — это поездка с классом в Геленджик, — улыбнулся я.

— Там интересно было?

— Да как сказать… наверное! Море мне понравилось очень, да. А остальное… ну, обычно.

— А как ты узнал о своих способностях?

Я коротко пересказал ей историю своей встречи с дедушкой.

— Жаль, что у тебя с мамой всё так… — она хотела что-то добавить, но не смогла найти подходящее слово.