Ценитель

Я оглянулся и за дедушкиным плечом увидел, как над нами раскрывается чёрный купол в виде большого, утончённого возле краёв крыла. Винт за его спиной вращался с низким электрическим гудением.

Мы успели коснуться дорожки и даже пробежать пару шагов, а потом купол поднял нас в воздух.

Вопреки всему, что только что случилось, я вдруг почувствовал детский восторг. Даже искажённое шарфиком восприятие мира этому не помешало.

— Йэх-а-а-а-а!!! — я заорал неожиданно для с себя самого.

— Спокойно! — крикнул в ответ дедушка мне прямо в ухо. — Сейчас держись! Изо всех сил!

— Держусь! — ответил я.

Мы неслись над самой водой, набирая скорость. Мне хотелось, чтобы дедушка поднял нас выше, и я уже хотел обернуться, чтобы попросить его об этом. Но в этот момент мир вокруг вдруг вспыхнул оранжевым. Через пару секунд что-то сильно толкнуло нас в спину. Ногами, сквозь ткань джинсов, я ощутил жар. А уши будто мгновенно забились ватой. Даже шум ветра исчез.

Нас швыряло и болтало; чёрный купол морщился, но каким-то чудом дедушка удерживал его. Наконец, болтанка прекратилась, и мы понеслись дальше, едва не касаясь воды.

Глава 16

Я рефлекторно успел сдёрнуть с головы бейсболку и спрятать её за пазухой. При этом моя левая рука чуть не выскользнула из петли. Спасли ножны с мечом — они заблокировали ход. Дедушка мне помочь не мог: обеими руками он был занят управлением этой штуковиной, на которой мы летели.

Пообещав себе больше внимания уделять физической подготовке и почаще ходить в фитнес, я кое-как подтянулся и смог просунуть левую руку обратно в петлю.

Висеть было жутко не удобно. С каждой минутой меч и ножны, казалось, становились всё тяжелее и тяжелее. Левый карман оттягивал настоящий пистолет, грозя стянуть с меня джинсы.

Оставалось только рассчитывать, что этот странный полёт у самой кромки воды не продлится слишком долго.

Но мы продолжали лететь. Мои руки начали натуральным образом неметь, затекая. Это здорово беспокоило: так можно и конечностей лишиться. Я начал ёрзать, пробуя поочерёдно переносить тяжесть с одной руки на другую. Онемение немного отступило, но после трёх таких «манёвров» дедушка ощутимо пнул меня под зад. Это было обидно. Но я даже не имел возможности высказать ему всё, что думаю по этому поводу — мешал набегающий ветер и его шлем.

Когда берег стал узкой полоской, мы, наконец, сделали резкий манёвр и нацелились на маленький катерок, который покачивался на невысоких волнах. Катерок этот был не первым и далеко не единственным, что попались нам на пути. Понятия не имею, как дедушка определил, что нам нужен именно этот. Наверно, были какие-то приметы.

Мы плюхнулись на его палубу, едва не перевернув судёнышко. Я больно ударился щиколотками о пластиковую скамейку возле борта и зашипел, потирая ушибленное место. А дедушку чуть не утянуло обратно в море — чёрный вытянутый купол никак не желал… складываться? Сдуваться? Опадать? Понятия не имею, как сказать правильно. Никогда не любил парашюты и вот это вот всё.

Оставив ножны и меч на полу лодки я затекшими руками схватился за дедушкины ноги и втянул его обратно, упёршись в борт на корме.

Дедушке, наконец, удалось отстегнуться. Купол улетел в море. После этого он, бесцеремонно отпихнув меня в сторону, метнулся к носу судёнышка и занял кресло возле штурвала.

Я только руками развёл. В конце концов, мог бы хотя бы спасибо сказать!

Через мгновение за мной взревели движки, и мы помчались по морской глади, рассекая волны. По ощущениям, теперь мы двигались даже быстрее, чем летели.

Я подобрал ножны с мечом. Аккуратно обмотал их вокруг пояса и завязал так, как учил сэнсэй в Астане. Так хотя бы руки будут свободными. Потом я, наконец, снял опостылевший розовый шарфик. И невольно улыбнулся: мир снова стал довольно приятными местом. Мы мчались по сверкающей воде на белоснежной стремительной лодке, в лицо бил свежий ветер.

Я прикрыл глаза и будто снова ощутил тот врыв на берегу. А потом услышал звук и почувствовал то упругое ощущение в ладони, когда меч входил в тело того мужика, которого я убил. И остальные — которых я застрелил из настоящего оружия…

Снова подкатила тошнота. Рефлекторно вздохнув, я достал из кармана пистолет. Проверил предохранитель.

— Сюда, — вдруг услышал голос дедушки.

Посмотрел в сторону носа. Он поднял нижнюю часть шлема и смотрел на меня, насупив брови. Перед собой он держал раскрытую кожаную настоящую сумку, закреплённую у него на плече.

— Он мой, — ритуально произнёс я. Чтобы последующее действие не могло трактоваться как передача прав на настоящую вещь.

— Твой, — согласился дедушка. — Сюда. Так не потеряется.

Я подошёл к нему и положил пистолет в сумку. Потом взял в руку шарфик и бейсболку. Вопросительно посмотрел на дедушку. Тот в ответ кивнул, чуть заметно улыбнувшись.

— Они мои, — сказал я.

Он снова кивнул.

Жаль, ножны с мечом нельзя было вложить в эту его сумку, очень полезная вещь. Её функция состояла в том, что она никогда не терялась.