Цена железа

Второй период. Тоже Россия. 1992 — 2010 годы (не тоталитаризм). Характеристику этого периода я опущу. Все и всё видят.

По длине эти временные промежутки равны. Отличает их лишь две вещи. Первая. Разный характер государственного управления. Тоталитаризм и демократия. По господствующей сегодня теории, рыночная Россия сейчас в более выгодном положении, чем была тогда. А результат — обратный. В чем дело?

А дело, по–моему, в простой вещи. В том, кто руководил всем этим. Другого объяснения я не вижу.

И знаете (еще одна крамольная мысль), если бы все те миллиарды долларов, что получили от Запада Горбачев с Ельциным (и которые неизвестно куда делись), получил тогда Сталин… Думаю, не было бы никакой коллективизации. Потому что главной причиной её проведения явилось отсутствие средств на индустриализацию. И страна была бы совсем другой. Но получили эти кредиты именно они. И мы сегодня в результате имеем то, что имеем. И до сих пор валим все наши беды на советскую власть. И на Сталина заодно.

Между прочим, побеждённая в 1918 году Германия получила в двадцатые и тридцатые годы займов на 2 миллиарда фунтов стерлингов. Вдвое больше, чем сумма выплаченных ею репараций. Эти займы давались стране, которую откровенно мечтали натравить на СССР. А СССР займов (по крайней мере, сопоставимых с этой цифрой) не давали. Сталинскому руководству, чтобы найти деньги на индустриализацию (то есть, для того, чтобы уцелеть этносу) пришлось грабить крестьянство.

Это сегодня громогласно клеймится как бесчеловечное зверство. Но кем клеймится громче всего? Руководителями тех самых стран, которые вскармливали заботливо на свои деньги германский милитаризм. Вскармливали войну. Теми самыми странами, что отрезали СССР от реальной финансовой помощи, заставив Сталина идти на эти самые преступления.

«Были бы без большевиков и трактора, и армия, и хлеб, и свободы…»

Были бы. Я разве возражаю? У меня только уточнение приземленного человека. Когда? В каком количестве?

В этом возражении, на мой взгляд, содержится самое главное.

Потому что, к сожалению, история отпустила России слишком мало времени для спасения. Такое же и даже большее количество техники, выпущенное через 50 лет, не было бы нужно никому. Потому что некому было бы ею пользоваться.

Все жестокости, все беды тридцатых годов отсюда и проистекают. Не было времени.

Не было времени на то, чтобы спасти всех нас от уничтожения.

***

Экономика сталинского СССР доказала свою эффективность в экстремальных условиях. И задела, созданного Сталиным, хватило еще надолго, чтобы созданная им система, уже после его ухода, катилась по инерции, конкурируя на равных с мировыми лидерами. Все более замедляясь. И, наконец, забуксовала.

По–моему, приговор т. н. коммунистической системе состоит не в том, что она «всегда» уступает по своей эффективности капитализму, а в том, что она может эффективно работать лишь при том условии, что ее возглавляет лидер, сочетающий в себе три качества. Здравый смысл, фантастическую работоспособность и честность. А это, сами понимаете, и по отдельности‑то у лидеров не часто встречается.

Демократическое же государство, развивающееся долгое время и без больших потрясений, в конце — концов, становится эффективным вне зависимости от личных качеств руководителей.

Написал — и усомнился в своих словах. Нет, скажем более осторожно — его эффективность меньше зависит от личных качеств лидеров.

Демократическая система является более гибкой, более приспосабливаемой к изменяющимся условиям. Это в итоге.

Но складывается она дольше и отдача от неё становится продуктивной очень даже не сразу.

А история может поставить людей в экстремальные условия таким образом, что сам вопрос выживания потребует этой самой отдачи немедленно. Здесь и сейчас. И не стоит тогда вопрос выбора между хорошим и плохим. Выбор остаётся между плохим и очень плохим.

Перед таким выбором была поставлена тогда Россия. И решение этой дьявольской задачи было всё‑таки найдено. Болезненное, жестокое, но единственно верное.

Думаю, такое запредельное усилие было возможно лишь один раз. И тот уникальный пассионарный взрыв в России сегодня уже невозможен.

Это, во–первых. А, во–вторых, любое усилие всегда имеет риск уйти в никуда. Не получить нужного воплощения. Такое очень легко может случиться, если управление этим усилием будет неверным. Что никогда не исключено, потому что не так часто всё‑таки страны возглавляют гении. Это в истории цивилизации — единичные случаи. А если все же возглавляют, то после ухода их всегда сменяют посредственности. И система, ориентированная на выдающиеся способности руководителя, пусть не всегда сразу, но начинает всё же в итоге, в исторической перспективе, буксовать. А что это за система, крах которой изначально в неё заложен всего через несколько десятков лет?

Демократическое государство представляет из себя систему, в меньшей степени зависимую от талантов руководителей. А, значит, более жизнеспособную.