Цена высшему образованию (СИ)

- Не хочу, чтобы они тут жили! - кричал Алексей Григорьевич. - Я все равно зарежу его, я это сделаю ночью, когда он заснет.

- Вы этого не сможете сделать: я ночью не могу заснуть. Вы все так храпите, что стекла дрожат, произнес я и кисло улыбнулся.

- А ты что молчишь, дочка? и ты с им заодно? против отца родно пошла? это твоя благодарность за все, что я для тебя сделал?

Валя с матерью с трудом уложили его на диван. Алексей Григорьевич полежал недолго спокойно, а потом захрапел.

- Поезжайте к сестре Кате, переночуйте тама, - сказала теща, -мало ли что, ты вишь, какой он, Лексей Григорич-то?

- Спасибо, Валентина Ивановна, - сказал я. - Видит Бог, я не хотел скандала.

- Шкандал сам выходить. Каб тебя тут не было, не было бы и шкандала.

***

Екатерина Ивановна приняла племянницу и ее мужа хорошо, усадила за стол, кормила, поила чаем. Она жила одна в четырех комнатной квартире и ужасно скучала.

- Идите, живите, выбирайте любую комнату, мне еще и лучше будет, хоть побалагурить будет с кем. Что ж это Алексей Григорьевич? Ну мало ли что в жизни бывает: женятся, разводятся, остаются дети...У нас каждый второй разводится, так что теперь икру метать? Я позвоню ему. А так, любая комната в вашем распоряжении. Только тебе с пузом далеко ездить на работу.

Да не в разводах дело, Екатерина Ивановна, сказал я как можно мягче, дело в том, что я с великим трудом устроился на работу и то при помощи тещи, но зарабатываю ровно столько, сколько уборщица. Я без партийного билета никому не нужен, а диплом о высшем образовании, он мне только мешает.

- Да, тетя, Катя, - сказала Валя, - с пузом через весь город не проехать. Вон, сегодня ехали к вам, так никто в трамвае места не уступил. Я чуть в обморок не упала.

- Сволочи. Москвичи все сволочи. Хотя коренных москвичей мало, одни приезжие. Это они разрушили Москву, как варвары Рим. Вот ленинградцы совсем другой народ.

- Да, тетя Катя, я ненавижу москвичей, - сказала Валя. - Ненавижу людей вообще. Одни неприятности от них.

Она поморщилась от боли. Пот выступил на ее маленьком, покрытом морщинами, лбу.

- А тебе, - обратилась ко мне Екатерина Ивановна, - надо устроиться на другую работу, рублей на сто восемьдесят. Тогда сможете как-то существовать самостоятельно. А 80 рублей, что это за зарплата? уборщица чуть меньше получает.

- Помогли бы устроиться, - превозмогая боль, сказала Валя.

- А твой дядя, Василий Жуков? Что, он не может помочь? или не хочет? Все Жуковы такие...какашки. Я скажу об этом Алексею Григорьевичу, обязательно скажу!

- Дядя Василий не признает нас. Может даже стыдиться нас. Шутка ли, он министр, а его родной брат - рабочий. Даже мои двоюродные сестры держатся со мной, как со служанкой. - Губы у Вали скривились, глаза наполнились слезами.

- Ну что ты, дитя мое? - утешала ее Екатерина Ивановна. - Успокойся, тебе волноваться нельзя. Потерпи. Все перемелется - мука будет. Я вон тоже маюсь. Квартира есть, пенсия на мужа идет, а счастья нет: одна, как перст. Ночью не спится, хожу, слоняюсь по пустым комнатам, да еще и боюсь.

- Да, тетя Катя, счастья нет на свете, и никогда не будет. Я и раньше не верила в него. И любви тоже нет. Люди встречаются, женятся, плодят детей, ругаются, разводятся, обижают друг друга.

Я сжался при этих словах, отдающих безысходностью и мертвечиной. "Неужели счастья на самом деле нет, и никогда не будет, - думал я дорогой, когда мы возвращались в чужую конуру, именуемую Валиной комнатой. - Стоит ли жить, мучиться, если впереди ничего светлого нет?"

Валя сидела на холодном металлическом стуле у выхода трамвая, прислонив голову к запотевшему стеклу, и тихо сморкалась, и вытирала тоненьким платочком слезы. Я так хотел ей помочь, утешить ее хоть как-то, но я сам был так слаб и телом и духом, что не решался на утешительное слово. Я только сжимал ее тоненькие пальчики в своей руке, а она, не зная, куда преклонить голову, уткнулась мне в живот и еще пуще заплакала. И было отчего. Тетя Катя только посочувствовала, но ничем не помогла, хотя у нее два сына служили в военной академии, один в чине генерала, второй - полковника. Жить на маленькую зарплату сто пять рублей грязными, которые она получала, а муж практически получал копейки, и ждать ребенка, - было не только боязно, но и страшно. И дома - пекло. Отец нервничает. Это оттого, что он всю жизнь мучился, перебивался с хлеба на воду, а теперь, когда стал немного лучше зарабатывать и мог бы жить не так скудно, как раньше, дочь с семьей готова повиснуть на его шее. Мылимо ли такое?

Скоро уходить в декрет. Декретные выдадут за два месяца вперед, это меньше двести рублей, можно расходовать за неделю. Надо кроватку, пеленки, уже сейчас другую, более просторную одежду на себя готовить. Как быть?

8

В Доме пионеров Бауманского района трехдневный семинар старших вожатых.