Цена высшему образованию (СИ)

- Потом, потом, - шептала она, когда моя рука тоже стала скользить вдоль ее бедра. - Мы здесь не одни. Я так не могу. Я хочу, чтоб ты был моим, и ты будешь моим. Обязательно. Много ночей впереди. Ты почему-то мне сразу понравился. Мы живем с мамой вдвоем, у нас большая квартира в центре города, на улице Короленко,12. Запиши телефон. Приходи в воскресенье. Я сама тебя хочу, мой прелестный котик, я так соскучилась...о, ты уже в полном боевом. Бедненький, как он просится ...в меня. И какой он прелестный! И буянит. Молодчина. Но..., я лучше пойду спать. Не то, можем натворить, Бог знает чего, - и она крепко поцеловала меня в губы и пощекотала своим горячим язычком еще раз. Она, как кошка, прыгнула на вторую полку и вскоре заснула крепким сном.

"Вот и поиграла со мной, как ребенок с игрушкой, - подумал я и сам принял горизонтальное положение. - Завоевать ее наверняка не удастся. Тертый калачик. Она меня мгновенно покорила, у нее колоссальный опыт. Еще немного, и я буду задыхаться в ее сетях, которые она так искусно плетет. Я совершенно не подхожу для этого. Какой из меня кавалер? Она цветущая, крепкая, а я действительно худосочный и не подойду ей как партнер".

Когда мы подъезжали к городу, а я все время молчал, будто мой язык подвергся хирургической операции, Лена неожиданно спросила:

- Ну, ты не потерял мой адрес? Придешь послезавтра?

- А вы будете меня ждать?

- Буду.

- Если так, то..., конечно приду.

Я приехал в общежитие университета раньше всех, числа 25 августа. Для поселения с меня потребовали принести разрешение из деканата.

В деканате разрешение на проживание в общежитие мне выдали сразу, а вот со стипендией вышла заминка: лимит на стипендию в наступающем учебном году не увеличили, а наоборот сократили. На курсе, где я учился, только два студента получили и стипендию, и общежитие, - Лозицкий и Кравченко. Мне же досталось только общежитие. Зажав ордер на поселение в левой руке, я помчался к коменданту, мучительно думая, что же мне делать. Жить есть где, но жить-то не на что. Куда деваться, что делать?

В деканате я получил, правда, тридцать шесть рублей за два летних месяца, и это дало мне возможность посетить магазин, и даже рынок, где крестьяне продавали картошку по сносной цене. Если бы не эти деньги, мне пришлось бы идти грузчиком в речной порт, и тогда визит к моей попутной знакомой не мог бы состояться. А она, должно быть, ждет, готовится встретить меня так же радушно и так завлекательно, как это было в поезде.

Возможно, она была замужем, потому что девушки не ведут себя так свободно и так пикантно. Возможно, ее замужество длилось не более месяца, видать, она слишком требовательна. Я ей тоже, должно быть, не подойду, но целовать ее всю ночь, - что может быть лучше?

Я и не заметил, как подошло воскресенье, и значит, приближалось свидание со случайной попутчицей Леной. Что ж! пора готовиться. Я добросовестно отгладил брюки, почистил туфли, намазал их гуталином и надел выстиранные носки, которые много раз штопал. Брюки в промежности так истерлись, что если присмотреться, то можно было определить, какого цвета у тебя сатиновые трусы. Но я знал это и всегда держал ноги вместе, как девушка. Туфель на правую ногу немного просил каши, а на левом откуда-то взялся шнурок совершенно другого цвета. Словом, веселая студенческая жизнь. Но ведь Лена - вчерашняя студентка, о чем сама поведала, поймет и простит. Вот только ее мать ни к селу, ни к городу.

Поднимаясь вверх по улице Короленко, я засомневался. Такая красавица, такая сытая кобылка и я - нищий студент, худосочный кавалер в дешевых туфельках, похудевших брюках... не гожусь ни в любовники, ни в женихи, ни в мужья, по крайней мере, до окончания университета.

Но моя поклажа - бутылка вина, букет цветов и торт звали вперед.

На третьем этаже я нажал на кнопку звонка два раза, как было условленно. Вскоре послышались мягкие шаги, и в проеме открытой двери показалась Лена в роскошном длинном до пола халате.

- Пришел все-таки, ну заходи, запела она ласково и как птичка порхнула на кухню, прикладывая пальчик к губам. Я сразу догадался: не особенно распускать язык при матери.

Стол почти уже был накрыт, меня тут же представили теще, женщине лет пятидесяти, невысокого роста, с бородавкой на левой щеке. Я вручил скромный букетик цветов, поставил на стол бутылку вина и сел на диван.

Мне хотелось посмотреть альбом с фотографиями, но Лена его не предлагала, а попросить ее об этом казалось неловко.

Вскоре мы сели втроем к столу, какие-то чужие и далекие. Лена держала себя скромно и, как мне показалось, отчужденно по отношению то ли ко мне, то ли к матери. Вполне возможно, что мать отчитывала ее за очередного жениха на одну ночь; возможно, она ждала неистощимого щебетанья и особого ухаживания не только за ней, но и за тещей, а я сидел как пенек на диване от растерянности и смущения. Я никак не смахивал на петуха, танцующего вокруг курочки.