Цена успеха

— Сделай, пожалуйста, потише! Филипп принес кофе и печенье в гостиную.

— По-моему, он делает это мне назло. — Алекса устало вздохнула и обхватила голову руками. — Просто не знаю, Филипп, что с ним делать. Я изо всех сил старалась быть терпеливой, проявлять понимание… Господи, я же люблю детей и неплохо с ними лажу — по крайней мере с большинством из них, но с племянником делаюсь какой-то неловкой, это так ужасно, что хоть криком кричи. И лучше не становится. А что, если Пейдж никогда не поправится?

Филипп пил кофе и внимательно слушал, глядя ей в глаза.

— Обязательно поправится. Может, нам летом послать Брайана в лагерь на месяц? По-моему, там ему будет интереснее, чем в городе с Джонатаном. А потом, когда у нас будет отпуск, можно взять его с собой в Вермонт…

— Скажи честно, Филипп, тебе нравится мой племянник? Он нормальный парень? А может, это со мной что-то неладно?

— Трудный вопрос. Из ребят, с которыми мне доводилось иметь дело, Брайан — не самый легкий в общении, но вполне терпимый. Я бы сказал, он ведет себя довольно типично для своего возраста. Необщительный, шумный, неряшливый. Ему можно посочувствовать: потерял отца, а на мать рассчитывать нельзя. Тяжелый случай.

— Да, я согласна, — поддержала Алекса. — Я пыталась делать скидку на все это, видит Бог, я старалась его полюбить, но он не дает мне такой возможности.

Филипп налил себе и Алексе бренди.

— Вы с сестрой никогда не были особенно близки, правда?

— Да, но не потому, что я этого не хотела. Пейдж не подпускала меня близко.

— Что ж, наверное, Брайан пошел в мать. Может, он не будет чувствовать себя под прессингом и бунтовать против этого, если ты перестанешь стараться изо всех сил и просто попытаешься вести себя естественно.

Алекса вопросительно посмотрела на мужа:

— Я и не думала, что веду себя неестественно, но, возможно, ты прав.

— Милая, если хочешь любить ребенка, давай заведем своего собственного, — тихо сказал Филипп с тоской в голосе. — Обещаю, с нашим ребенком все будет по-другому.

Алекса внезапно почувствовала стеснение в груди.

— Как ты можешь это обещать? Ты же не знаешь заранее. — Она встала и нервно заходила по комнате. — Иногда мне кажется, что Брайан — вроде испытания для меня, и я его не выдержала.

— Ты что, пытаешься таким способом сообщить, что не хочешь иметь ребенка?

Она колебалась.

— Я этого не говорила, просто мне страшно. Я хочу ребенка, потому что я люблю тебя, но ужасно боюсь неудачи.

Филипп подошел к Алексе и привлек ее к себе.

— Я понимаю твои страхи, но думаю, ты волнуешься напрасно. Как только ребенок родится, между вами сразу установится связь. Все будет по-другому, потому что это будет наш ребенок.

Алекса от всей души хотела верить мужу, но на душе было тревожно.

— Это страшный риск.

— Вся жизнь — риск, на работе ты тоже постоянно рискуешь.

— То совсем другое дело, — быстро возразила Алекса. — Как архитектор я уверена в себе. К тому же если проект не удастся, его всегда можно изменить или бросить и начать все заново. Но ребенка-то не изменишь. А если окажется, что он не такой, какого я хотела? Я же не смогу начать все сначала.

Филипп выглядел ошарашенным.

— Это что, шутка? Мне полагается смеяться?

— Нет, я на самом деле так чувствую.

Филипп отошел к окну и повернулся спиной к Алексе.

— Не знаю, надолго ли меня еще хватит. Как только я вижу на улице ребенка, мне хочется его украсть…

— Даже Брайана?

Он повернулся и хмуро взглянул на Алексу.

— По-моему, ты используешь племянника в качестве предлога, так же как раньше использовала свою карьеру. Пока не появился Брайан, у тебя были другие оправдания, и все это тянется уже годами. Скажи честно, Алекса, ты собираешься когда-нибудь завести ребенка или нет?

У нее замерло сердце.

— Тебе кажется, что я нарочно тяну время, но ведь осталось потерпеть всего месяц, пока комитет не примет решение…

— Звучит не очень обнадеживающе, — перебил Филипп. — Я, конечно, хочу, чтобы тебя сделали компаньоном, но я хочу и ребенка, хочу независимо от твоей карьеры. Потому что компаньоном ты рано или поздно станешь, а время для материнства уходит безвозвратно, а вместе с ним и мое терпение.

— Ну конечно! — Алекса вдруг разозлилась. — Тебе легко говорить, ты-то уже всего добился, у тебя есть своя передача, ты стал знаменитостью.

Филипп взглянул на нее с возмущением.

— Будь так любезна, оставь свое честолюбие для офиса, здесь оно неуместно.

— Я вовсе не пытаюсь с тобой соревноваться, просто тоже хочу сделать себе имя. Я всегда к этому стремилась, еще до встречи с тобой. Или ты думаешь, что карьера мужчины важнее?

— Оставь, Алекса. Ты ведь знаешь: я всегда гордился твоими достижениями.

— Да, это правда, беру свои слова обратно. Но ответь мне на такой вопрос: если ты так страстно мечтаешь о ребенке, почему бы тебе самому не внести свой вклад? Например, ты мог бы предложить мне ухаживать за ним наравне со мной.

— Конечно, я буду ухаживать за ребенком. — Филипп нахмурился. — Неужели из-за этого весь сыр-бор?