Цена страсти

Олег с трудом выкроил день, чтобы, не навлекая подозрений, съездить в этот чёртов посёлок.

Дорога туда не то что долгая, но нехорошая, особенно на отрезке, пролегающем рядом с Байкалом. Она петляла по склону крутого холма, оттого следовало ехать осторожно и медленно, чтобы, не дай бог, не занесло. Особенно теперь, когда асфальт заледенел. Лучше всяких предупреждающих знаков о её опасности говорили многочисленные памятные кресты и венки вдоль трассы.

Паламарчук, местный мэр, Миллера не ждал и, увидев, его испугался. Зачастил о каких-то проверках и рисках, о том, что невзирая на эти проверки и риски, он слово держит, но уже даже спать не может, так нервничает…

– Надо расторгнуть договор аренды в одностороннем порядке, – огорошил его Миллер.

– Как это? – сморгнул Паламарчук. – Договор аренды…? Бывшей птицефермы? С вами?

– Именно.

– Но как тогда? Вы же тогда не сможете завод открыть.

– Это и надо.

– Я ничего не понимаю, – хлопал глазами мэр. – Вы же, Олег Владимирович, сами говорили, что надо завод открыть. А теперь не надо?

– А теперь не надо. Я просто не знал тогда всех нюансов.

– Но как же… Нет, договор аренды муниципалитет, конечно, расторгнуть может, но там же неустойка… А Арсений Петрович в курсе?

– Нет.

Это ещё больше обескуражило Паламарчука.

– Ничего не понимаю. Зачем это надо?

– Да понимать, в общем, вам и необязательно. Я просто говорю, как надо поступить. А надо расторгнуть договор аренды.

Паламарчук, который минуту назад вздыхал и охал, вдруг неожиданно легко согласился и даже повеселел:

– Ну и хорошо. Я и сам переживал из-за этой бучи с заводом. Ну, из-за петиции и митингов. Только вот что скажет Арсений Петрович, этого я боюсь.

– А что скажет Роспотребнадзор, не боитесь?

– Тоже боюсь. С самого начала боюсь.

– Тяжело вам.

– Очень тяжело, – охотно согласился Паламарчук. – Но что мне Арсению Петровичу сказать?

– Ничего пока не говорите. Просто озадачьте своих юристов, чтобы те подготовили расторжение.

– А знаете, я даже рад. Да. А то эти, сельчане наши, на меня прямо как на врага народа смотрят. Тут подлавливали сколько раз… Трясут заявлениями, требуют, ругаются… Окна в доме моей матери какие-то скоты выбили. Она же там живёт, в посёлке. И уезжать не хочет. И со мной разговаривать не хочет.

– А та семья, у которой дом сгорел, они как?

Паламарчук развёл руками.

– Помогаем… кто чем может…

Глава 12

Паламарчук не подвёл, сделал всё так, как велел Олег, и лёг на дно. Шубин ему оборвал все телефоны, но секретарь неизменно отвечала, что мэра нет на месте. Сотовый свой понятливый Паламарчук тоже отключил.

Шубин рвал и метал, так распсиховался, что расколотил каминной кочергой две китайские напольные вазы.

Миллер молча взирал на него, пережидая приступ ярости.

Когда тот немного остыл, перестал орать и сыпать угрозами и проклятьями, Олег предложил:

– Поедем туда, на месте разберёмся. Наверняка у него были веские причины расторгнуть договор.

– Какие нахрен причины, Олег?! Тебе ль не знать, сколько я бабла в этот завод вбухал! Да я его вместе с его причинами там похороню! Я весь этот уродский посёлок сгною! Они там все у меня бедные будут. Ещё узнают, как против Шубина переть. Но ты прав, надо ехать. Скажи ребятам, пусть собираются с нами.

В гневе Шубин ожидаемо терял обычную осторожность. В гневе Шубину казалось, что он горы свернёт, что он непобедим, что одно лишь его появление вызовет апокалипсис. Поэтому без задней мысли согласился ехать с Олегом вдвоём в его машине. Хотя с недавних пор он старался не оставаться с ним наедине.

Остальные следовали за ними хвостом.

Сначала Шубин ещё клокотал, приговаривая, как он там со всеми разделается.

Олег слушал его вполуха, перебирая в уме, всё ли успел сделать. Конечно, не всё. Как тут всё успеть? Но самое важное – всё же успел. Передал все документы по заводу в нужные руки – к счастью, по личному опыту уже знал, кому надо передать, чтобы дать делу ход.

Счета свои он опустошил почти полностью. Часть перечислил тем бедолагам-погорельцам, остальное – Маше. Она, может, и не захочет принять, – отказалась же от Гамбурга и наверняка ему назло, – но деньги ушли на её счёт сегодня утром. И тут ей ничего не поделать. Вернуть уже не сможет.

Утром он отправил ей письмо на электронную почту. Хотя письмо – громко сказано. Просто коротенькое сообщение.

Он знал, что какой-то прыщавый хакер шерстит по поручению Шубина её переписку и ему подробно докладывает. Поэтому пришлось отправить сообщение в последний момент, не надеясь на её ответ. Чтобы уж, если и прочтут, то это бы ничего не смогло изменить…

Впрочем, не факт, что Маша бы ему ответила.

– Может, там и правда Роспотребнадзор вмешался, как ты думаешь? – рассуждал, уже успокоившись, Шубин. – Хотя… я бы это знал… Нет, там что-то другое. Паламарчук и до этого истерил из-за той бабы и её петиции… И всё равно завод будет работать… с Паламарчуком или без…

– Не будет, – отозвался Олег.

– Что – не будет? – не понял Шубин, скосив на него глаза.

– Не будет завода. И она не баба.

– Что? Олег… ты про что?