На ночь я выпила львиную дозу успокоительного, иначе бы просто не уснула, но всё равно сон был тяжёлым, мучительным. И наутро я встала совершенно разбитой.
Апатия никуда не делась. Я слонялась по дому из угла в угол, не зная, чем себя занять и при этом не желая ничем заниматься. Студентов своих – Павлик снова позвонил после обеда – я категорически отшила. Нет, я не думала всё забросить и сдаться, но пока была просто не в состоянии. Ноутбука тоже не хватало. Вряд ли мне его вернут, значит, придётся покупать новый, как-то выкраивать…
К вечеру, когда стемнело, стало совсем невыносимо. За окном протяжно завывал ветер. Сквозило изо всех щелей – хозяйка квартиры отказывалась наотрез поменять допотопные окна на пластиковые. Зимой я тут, наверное, околею. И тут же кольнула неприятная мысль: если ещё доживу. Как там грозил Шубин? Всё что угодно со мной может случиться... А такие пустыми угрозами не разбрасываются.
Ненавижу ноябрь – ещё не зима, но уже и не осень, а чёрт-те что. Я заварила в огромной кружке чай и, поразмыслив, плеснула туда же коньяк – коллеги дарили, вот и пригодился. Может, станет чуть полегче на душе, а нет – так хоть согреюсь.
Не успела я допить свой коньячный чай, как внезапно погас свет во всей квартире, и я оказалась в кромешной темноте. Сшибая все углы, добралась до окна. Оказалось, света нет во всей округе. Электричество у нас регулярно отключали, я уже и свечами запаслась на такие случаи, но сегодня это было как нельзя не вовремя.
Ругаясь на коммунальщиков, непогоду и закон подлости, я принялась искать в потёмках коробку со свечами.
Зажгла сразу несколько, и стало даже как-то уютнее, чем с обычным светом. Пока чайник ещё горячий, сделала себе вторую порцию чая с коньяком, открыла коробочку Рафаэлло – тоже подарок, только от моих студентов, и для полной картины включила на сотовом приятную музыку.
Едва я немного расслабилась, допив вторую кружку чая, как в дверь постучали. Сердце от испуга ёкнуло и заколотилось. Кто это? Так поздно!
А вдруг это опять они? Что делать? Что, чёрт возьми, делать?!
Стук повторился. Настойчивый и твёрдый, будто незваный гость точно знал, что я дома. Хотя музыка же!
Я покосилась на телефон, но сейчас выключать уже бессмысленно. Может, соседи? Но внутри меня, словно в предчувствии, всё напряглось до предела.
Очень тихо, на цыпочках, я подошла к двери и, не дыша, посмотрела в глазок, не сообразив сразу, что в подъезде и вовсе темень беспроглядная. Я никого не видела, но необъясним образом чувствовала чужое присутствие.
– Маша, это я, – услышала я голос, и сердце подскочило к самому горлу.
Олег!
Я замерла, не зная, что делать. Зачем он пришёл?
Нет, я совсем не готова к встрече с ним. Я ещё не приучила себя к мысли, что того Олега нет, а есть Миллер. Холодный, бездушный, циничный, если верить разуму. Но, господи, как же хочется увидеть его снова!
Олег молчал, но не уходил. И я молчала. Но я бы не смогла сейчас и звука издать – горло словно тисками перехватило.
– Маша, – снова подал он голос, – я тебе ничего плохого не сделаю. Не бойся.
Я просто поговорю с ним. И всё. И это даже, может быть, мне поможет окончательно избавиться от призраков прошлого.
Набрав полную грудь воздуха, я отомкнула замок. Хорошо, что темно – он не увидит, какая я сейчас: больная, с опухшими веками, не накрашенная и на голове чёрт-те что. Плохо, что темно – я не увижу его вблизи, не рассмотрю, каким он стал…
Глава 7
Олег шагнул в прихожую, обдав меня облаком прохладной свежести и ненавязчивым, но явно дорогим парфюмом. И тут же стало нестерпимо тесно и душно, будто воздуха не хватало. Сразу закружилась голова, и ноги ослабели.
Он аккуратно затворил за собой дверь. Замок тихо щёлкнул. С минуту Олег просто стоял молча и пристально рассматривал меня – я это чувствовала буквально физически. Даже в темноте взгляд его жёг, проникая под кожу.
Как хорошо, что из комнаты лилась немного дребезжащая музыка. Иначе в тишине он бы наверняка услышал, как грохочет моё сердце, пытаясь разбить рёбра в крошево и выпрыгнуть из груди.
– Ну, здравствуй, Маша, – наконец произнёс Олег.
– Здравствуй, – облизнув пересохшие губы, тихо ответила я.
Он снова молчал, неотрывно глядя на меня и лишая остатков самообладания. Потом сделал шаг. Нет, не надо, мысленно взмолилась я. Не приближайся!
Я пугливо отступила. Но не его я боялась, а себя. Своей внезапной слабости. Ведь даже ничего ещё не сказав, он уже подчинял себе. Чем, как, каким образом – я сама понять не могла. Но тем не менее, эта его необъяснимая сила подавляла и обезоруживала. И, казалось, рядом с ним можно только сдаться или сбежать. Но сбегать – бесполезно, а сдаться – опасно. Опасно, но так упоительно.
Да что с мной? Он – враг, вот что главное!
Он снова шагнул ко мне, и я снова отступила и уперлась спиной в стену. Дальше отступать некуда. Переборов дрожь волнения, выпалила:
– Олег, ты зачем пришёл? Денег мне опять предложить или ещё что-то? Но я…
– Нет, – ответил он.
– А зачем тогда? Запугивать?