Цена соли

Во второй половине дня она снова просматривала колонки «на работу требуются». И тут ей вспомнилось объявление на заборе склада пиломатериалов недалеко от отеля. «Требуется девушка для повседневной работы в конторе и с товаром. 40 долларов в неделю». Если там не нужно стенографировать, она может им подойти. Было около трёх, когда она свернула на ветреную улицу, где располагался склад. Она подняла голову и дала ветру сдуть волосы с лица. И вспомнила слова Кэрол: «Мне нравится смотреть, как ты идёшь. Когда я вижу тебя издалека, у меня чувство, что ты идёшь по моей ладони, и росту в тебе – дюймов пять». Она услышала тихий голос Кэрол в бормотании ветра и сжалась от горечи и страха. Она пошла быстрее, пробежала несколько шагов, как будто можно было убежать из этой трясины любви, и ненависти, и негодования, в которой вдруг увяз её разум, из которой пытался выбраться.

Контора располагалась в деревянной лачуге, сбоку во дворе. Терез вошла внутрь и заговорила с неким мистером Замбровским, медлительным лысым человеком с туго натянутой на животе золотой цепочкой для часов. Ещё до того, как она успела спросить мистера Замбровского о стенографии, он сам сообщил, что ему это не нужно. Он сказал, что даёт ей испытательный срок на остаток сегодняшнего дня и на завтра. Следующим утром пришли ещё две девушки насчёт этого места, и мистер Замбровский записал их имена, но перед полуднем сказал Терез, что она принята на работу.

– Если вы не против начинать в восемь утра, – добавил он.

– Я не против. – В то утро она пришла в девять. Но она бы явилась и в четыре утра, если бы он попросил.

Её рабочий день длился с восьми до половины пятого, а обязанности состояли просто в сверке доставляемой на склад с лесопилки древесины с полученными заказами и написании писем-подтверждений. Леса из-за своего стола в конторе она видела мало, но запах его стоял в воздухе – свежий, будто пилы только что обнажили поверхность белых сосновых досок; и ей слышно было, как они пружинисто подпрыгивают и гремят при въезде грузовиков в центр двора. Ей нравилась её работа, нравился мистер Замбровский, нравились лесорубы и водители грузовиков, которые заходили в контору погреть у огня руки. Один лесоруб по имени Стив, симпатичный молодой человек с золотистой щетиной на лице, пару раз пригласил её пообедать с ним в кафетерии на той же улице. Он предложил ей встретиться в субботу вечером, но у Терез пока не было желания проводить целый вечер ни с ним, ни с кем-либо ещё.

КАК-ТО ПОЗДНО НОЧЬЮ позвонила Абби.

– Ты знаешь, что мне пришлось дважды звонить в Южную Дакоту, чтобы найти тебя? – сказала Абби раздражённо. – Что ты там делаешь? Когда ты возвращаешься?

Голос Абби настолько приблизил Кэрол, как если бы это её она сейчас слышала. Горло снова сдавило пустотой, и какое-то время она не могла ничего отвечать.

– Терез?

– Кэрол с тобой?

– Она в Вермонте. Она больна, – хрипло проговорила Абби, и теперь в её голосе не было улыбки. – Она отдыхает.

– Настолько больна, что не может мне позвонить? Почему ты не говоришь, Абби? Ей становится лучше или хуже?

– Лучше. Почему ты сама не попробовала позвонить и узнать?

Терез с силой сжала телефонную трубку. Да, почему? Потому что она думала о картине, а не о Кэрол.

– Что с ней? Она…

– Прелестный вопрос. Кэрол написала тебе о том, что произошло, нет?

– Да.

– И что же, ты ожидаешь, что она будет скакать, как резиновый мячик? Или гоняться за тобой по всей Америке? Это что, по-твоему, игра в прятки?

Весь тот разговор за обедом с Абби обрушился на Терез. По мнению Абби, во всём виновата она. Найденное Флоренс письмо было всего лишь последней промашкой.

– Когда ты возвращаешься? – спросила Абби.

– Дней через десять. Если только Кэрол не хочет получить машину раньше.

– Она не хочет. Её не будет дома через десять дней.

Терез выдавила из себя:

– То письмо – то, что я написала, – ты не знаешь, они обнаружили его до или после?

– До или после чего?

– После того, как сыщики начали нас преследовать.

– Они обнаружили его после, – сказала Абби со вздохом.

Терез стиснула зубы. Но неважно, что о ней думает Абби, важно лишь то, что думает Кэрол.

– Где именно в Вермонте она находится?

– Я бы на твоём месте ей не звонила.

– Но ты не на моём месте, и я хочу ей позвонить.

– Не надо. Это всё, что я могу тебе сказать. Я передам любое сообщение – если оно важное. – И последовала холодная тишина. – Кэрол хочет знать, нужны ли тебе деньги и что с машиной.

– Мне не нужны деньги. Машина в порядке. – Она должна была задать ещё один вопрос. – Что Ринди знает об этом?

– Она знает, что значит слово «развод». И она хотела остаться с Кэрол. От этого Кэрол тоже не легче.

Хорошо, хорошо, хотелось сказать Терез. Она не побеспокоит Кэрол ни звонком, ни письмом, никакими сообщениями, разве что это будет связано с машиной. Её трясло, когда она положила трубку. И тут же она сняла её снова.

– Это комната шесть-одиннадцать, – сказала она. – Я больше не хочу принимать междугородние звонки – никакие.