Цена прогноза

Ледовую разведку над Белым морем в содружестве с авиацией Беломорской флотилии вели в военные годы полярные летчики В. Попов, Е. Гаевский, С. Кулик. Пилотов несколько, а штурман один - Александр Ервандович Погосов, и тому будет объяснение.

Он, как и Ольга Николаевна Комова, был челюскинцем. Причем ему довелось быть самым последним обитателем ледового "лагеря Шмидта". 13 апреля 1934 года летчики Каманин, Водопьянов и Молоков прилетели за последними шестью челюскинцами. Моторист Сандро Погосов подтолкнул сперва каманинскую машину, потом водопьяновскую и на ходу вскочил в молоковскую. Как шутил он сам: "Последними по льдине все-таки мои ноги прошлись!"

Как только началась война, Погосов, ставший к тому времени штурманом полярной авиации, оказался при штабе Папанина. Работал он "на два фронта": в качестве штурмана летал на ледовые разведки в Белом море и, кроме того, принимал грузы с союзных караванов как в Архангельске, так и в Мурманске.

В те годы в Архангельске базировалось звено самолетов ледовой разведки: один скоростной бомбардировщик "СБ" - быстрая двухмоторная машина и два "ПО-2" - одномоторные двухместные самолетики. По штату на это звено полагался один штурман. Погосов и был этим штурманом, летая либо на большой машине, либо на одном из "малышей".

Через штаб Беломорской военной флотилии и миссию союзников в Архангельске поступали сведения о примерных сроках подхода очередного конвоя. Задачей пилотов было обслуживать корабли ледовой информацией на участке Горло Белого моря - порт Архангельск. За сутки до появления конвоя большой самолет совершал разведывательный полет по всему району, и Погосов составлял общую карту обстановки: ведь штурман полярной авиации должен уметь вести ледовую разведку не хуже гидролога. Самолет прочерчивал галсами пространство над Белым морем, подходы к нему, собирая нужные данные. И сразу же вставала другая задача: сообщить полученные сведения на корабли и, что еще важнее, провести караван через льды. Вот тут-то и начиналось самое трудное.

Рация имелась только на большом самолете, но этой скоростной военной машине строжайше запрещалось приближаться к кораблям конвоя: моряки неукоснительно соблюдали приказ сбивать всякий военный самолет - слишком велика была угроза немецкого воздушного налета и "на всякий случай" приходилось открывать стрельбу по каждому появившемуся в поле зрения неизвестному самолету. Поэтому наши ледовые разведчики действовали "многоступенчато", с привлечением "ПО-2".

В воздух поднимались сразу оба "ПО-2": случись что с первым самолетом - второй должен был оказать помощь или, на худой конец, вернуться на базу и сообщить о беде. Так и летали встречать караваны оба самолета одновременно - моряки хорошо знали их, знали, что у гитлеровцев нет подобных "малолитражек", и поэтому никогда не обстреливали эти, похожие на игрушечные самолетики.

Один шел на высоте 500 - 600 метров, другой гораздо ниже - на 150 200 метрах. Долетали до головного судна каравана (обычно это был ледокол), бросали на палубу вымпел - полую пластмассовую трубочку с вложенной внутрь ледовой картой и "вели" конвой в Архангельск, указывая наиболее удобный путь во льдах. Караван разгружался, и пилоты провожали корабли в обратную дорогу, до выхода из Горла Белого моря. Проходило совсем немного времени и на подходе был уже новый караван.

Летали разведчики только в ясную погоду, эту погоду они "получали" от Ольги Николаевны Комовой. Вся воздушная разведка продолжалась без посадки по четыре - пять часов, в машины ставили дополнительные баки с горючим. В случае затяжного снегопада сразу же шли на посадку, садились прямо на морской лед и там пережидали непогоду. Александр Ервандович Погосов, вспоминая об этом, улыбается:

- До чего же странно жизнь поворачивается! Я - южанин. Когда впервые увидел лед на Неве, оторопел, долго не мог привыкнуть. Однажды все-таки рискнул перейти реку по льду на Васильевский остров, но обратно решил возвращаться по мосту - боялся. А ровно через два года был уже среди тех, кто готовил на льду Чукотского моря посадочную полосу для эвакуации челюскинцев, стал даже чем-то вроде коменданта ледового аэродрома - сейчас бы сказали: на общественных началах! С тех самых пор сроднился со льдами и морскими, и речными, и озерными, никакого страха перед ними не испытывал.

...Так работали сотрудники Службы погоды и льда в крайнем западном районе Советской Арктики. Но оставался еще весь Великий Северный морской путь - ледовая трасса от Новоземельских проливов до Берингова пролива. И на ней - несколько десятков маленьких полярных станций, несколько сот наблюдателей, радистов, механиков. Война не сразу пришла сюда, но почувствовали ее сразу. И одними из первых - "служители" погоды, скромные полярные гидрометеорологи.

Эта трижды нелегкая служба...