Цена предательства

Нож Томеррена разрезая плоть, шел вокруг Армадила Владыки. Рем стоял на коленях между двух поддерживающих его солдат. Мечи других креландцев были обнажены. Рем задергался на руках солдат, закричал, кровь струей хлестала по платформе и стекала на землю. От боли за Владыку и ужаса от происходящего толпа застонала. Нас накрыла волна боли. Туман поплыл перед моими глазами, но сквозь туман я видел лицо Дарко. Улыбающееся. В первый раз улыбающееся. Затем я был как будто без сознания. Я погружался во тьму, умирал… не могу выразить это состояние словами. Я слышал крики друзей… Мир умчался от меня по темному туннелю, и я остался с ощущением боли, а затем даже это исчезло. Когда я открыл глаза, то обнаружил, что лежу на земле и что прошел Создатель ведает какой отрезок времени, я оглянулся, все ардорцы медленно поднимались с земли, всем было больно. Рем, поверженный, лежал на платформе, его тело содрогалось в конвульсиях.

Томеррен, торжествующий, вручил Армадил, все еще красный от крови, самый большой Армадил в истории Ардора, великому императору Дарко.

* * *

Во дни, последующие за отречением нас держали в той же тюрьме. Нас кормили и поили два раза в день. Однажды к нам зашла группа креландских солдат, нас заставили раздеться, маги проверяли, измеряли наши Армадилы, записывали наши имена, звания, умения, силу магии. Томеррен активно помагал имперским магам в их изысканиях. Рема мы не видели.

Однажды солдаты пришли за Заком. Томеррен выполнил свое обещание… Началось томительное, нервное ожидание…

Когда наша дверь наконец с металлическим лязгом открылась, солдаты втащили бессознательного, окровавленного Зака и бросили на пол. Спина у Зака была красно-синяя от ударов хлыста. Когда мы перевернули его на спину, то с ужасом увидели кровавую рану на груди. Все его лицо было залито кровью, от виска к правому углу губы, извиваясь, шла рваная рана. Ужасно выглядел плечевой сустав. Пугающий своей величиной бугор торчал в сторону, и рука была согнута под немыслимым углом.

— Томеррен не только пытал Зака, он вырезал его Армадил! — Дрожь сотрясала Сая, — грязный ублюдок! Как же я хочу придушить его!

— Кат скорее, — попросил я;

К Заку подошел Кат, длины его кандалов едва хватило, чтобы дотянуться до неподвижного друга. Он обхватил голову Зака ладонями, закрыл глаза, сосредоточился… На наших глазах рваные раны от хлыста затягивались, кровь останавливалась, лицо все еще остававшегося в беспамятстве друга уже не было таким бесжизненно восковым. Рана на его лице закрылась, но остались страшные красные рубцы.

— У него сломана нога, поставьте ее прямо, попробую срастить кости, — распорядился Кат, сидя с закрытыми глазами.

Мы поспешили выполнить поручение. Зак низко, протяжно застонал.

Плечо Зака было вывернуто под неестествнным углом.

— Что поделаешь, ему будет больно, — покачав головой сказал Кат, после осмотра плеча, — надо попробовать поставить сустав на место. Сай и Николас поддержите его так, да так, — мы слушая указания целителя, посадили Зака, поддерживая его с двух сторон, — а я сейчас попытаюсь… — сказал он с натугой, — попытаюсь поставить сустав обратно.

Кат взял Зака за кисть руки и начал поднимать руку вверх. Раздался громкий щелчок — сустав на месте.

— Ему повезло, что он без сознания, — проговорил Кат, — обычно эта процедура чрезвычайно болезненна.

— Ничего не могу сделать с его раной на груди, — потрясенно произнес наконец сильно побледневший от усталости Кат, — это ранение не дается магии, не понимаю почему, — он без сил привалился к стене, — странно, — продолжал бормотать он самому себе, его глаза невидяще уставились в одну точку, — странно, никогда такого не встречал, я не могу не то что заживить эту рану, но я даже не смог хоть чуть-чуть остановить кровь!

Мы рвали рубашки на повязки, пытаясь отыскать кусок наименее грязный, Сай перетянул Заку кровоточащую рану там, где только сегодня утром сиял Армадил, кровь продолжала течь.

— Как там Рем, — тихо проговорил вдруг Кат, — я беспокоюсь, у него Армадил был раз в десять больше, чем у Зака…

Мы как могли постарались усадить Зака поудобнее, плечо у него все еще было распухшим, рана на груди беспокоила Ката все больше и больше. Через несколько часов Зак пришел в себя. Я проверял его рану под повязкой, кровь не останавливалась. И в этот момент Зак вскинул голову. На его измученном, посеревшем, изуродованном лице мрачным огнем горели огромные темные глаза.

— Николас привет, — прошептал он;

— Как ты, — подошел Кат, — как плечо, ты можешь пошевелить ногой?

— Пить хочешь? — спросил Лиэм.

— Я кричал ребята… Он был прав… Он выиграл спор, он сказал мне… Полагаю, я кричал, когда он ударил, не помню. Должен был закричать, такой страшной и всепоглощающей была боль, — сказал он ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминая.

— Но я точно закричал, когда он сказал, что Арнелия умерла…

— Томеррен лжец, не верь ни единому его слову, — сказал я, — надежда есть…