Цена предательства

Он умолк, и настала тишина — только костер потрескивал да тихо вздыхал ветер.

— Костер затихает, Томеррен, принеси еще дров, — распорядился Сай, поежился — больно уж холодно по ночам, надо, чтобы костер горел ярко.

Томеррен как всегда взвился в протесте,

— Кто я тебе, мальчик на побегушках! Кто ты такой, чтобы приказывать мне?

Он всегда очень остро относился к отказу ребятами принимать его за настоящего брата наследника и оказывать соответствующее уважение. — Слишком стар, чтобы поднять свой зад, а, Сай! Сай в ответ зарычал. Сай был значительно старше всех нас. Седина уже вовсю посеребрила его длинные волосы.

— Да замолчи ты, надоело — Николас сплюнув, пошел нарубить еще веток и, ломая каждую пополам, стал бросать их в костер.

— Имперцы нас ищут, — продолжил Сай, когда все успокоились и снова уселись вокруг ярко вспыхнувшего костра.

— Они обшаривают все предгорья, они знают максимальную дистанцию твоего удара Рем. Их там тьма-тьмущая, это становится опасным…

— Трус, — с презрением процедил Томеррен

Сай потемнел лицом, но проигнорировал его слова,

— Мы в трех милях от главного войска Креладцев, — нарушил тишину Зак, — Им конца нет, растянулись на четыре мили. Наших четыреста человек против их четыреста тысяч.

— Что наши? — спросил я.

— Отступают. Ползут они медленно, прикрывают беженцев. Больше половины у них — женщины с ребятами, и скотину с собой гонят, коз и овец.

— Оставаться здесь — это чистое безумие, — продолжает гнуть свое Сай, — надо уходить, мы не можем тебя потерять, Рем, ты понимаешь, если они схватят тебя, это все, конец.

— У меня есть вы, — возразил я, — мы уйдем в горы, мне еще надо дня три и я снова ударю…

— Нас только четырнадцать! — у Зака задергалось веко,

— Четырнадцать — хорошее число, достаточно, чтобы сделать необходимое, и в то же время не так много, чтобы быть подвижными.

Движение — наше спасение. Мы постоянно переходили с место на место, следуя впереди армии имперцев, отставали, ударяли сзади, снова опережали. За этот год я имел уникальный шанс впервые за всю историю Ардорских Владетелей учиться контролировать свою магию. Это был кровавый опыт, но теперь я мог более точно «прицелиться», я сумел научиться регулировать силу удара, не выплескивая всего себя за считанные секунды. Условия действия моей силы оставались прежними — я должен был видеть противника и, что очень усложняло работу моих телохранителей, должен был быть не далее чем миля от места удара. Зак, Сай и Адриан были гонцами-курьерами, ежедневно мотаясь между нашим лагерем и войском, они держали связь между мной и ардорскими военачальниками, согласовывали время и место моего удара, уточняли какие именно силы природы я буду применять. Они постоянно не высыпались, шатались от усталости. Я же всегда был окружен остальными десятью охранниками — мой брат Томеррен, Лукас, Лиам, Николас неизменно находились при мне… Также с нами был маг-целитель Крастон и четверо самых лучших воинов, которых лично отбирал отец. Николас, приходясь мне дальним родственником — он был сыном кузена моего отца, являлся сильнейшим магом Ардора, силой удара он легко мог раскидать немалый отряд противника, был моим ближайшим помощником. Лукас взял на себя все кухню.

— Я видел их войско, — задумчиво проговорил Адриан, — они идут как туча, все уничтожают на своем пути, после них остаются только мёртвое пепелище и тела, — он судорожно взлохматил волосы на голове, — что же они за твари такие, они не могут быть людьми, их жестокость непередаваема…

— Война, это война, хрупкий ты мой, — нежно пропел Томеррен, — война жестока. Мы тоже не особо щадим их;

— Знаешь ли ты, что происходит с городом, захваченным креландцами? — тихо спросил Зак. Томеррен пожал плечами. — Нет, конечно, откуда же тебе взять. Все, что тебе известно, благородный Томеррен, почерпнуто из красивых книжек и песен, а про грабежи и насилие там не поют. После взятия города, мальчик мой, они грабят, насилуют, предают всех мечу…

— Их так много, — продолжает Зак, он лежал, опираясь на локти и задумчиво смотрел на огонь, — они совсем не ценят жизнь, ни свою, ни своих собратьев. Чтобы перейти реку они готовы завалить ее трупами своих же солдат, они как муравьи, лезут отовсюду тысячами.

Для нас, ардорцев, такая трата жизни была немыслима. Нас всегда было мало, да, живем мы долго, но у нас редко рождаются дети, а девочки еще реже — на каждую девочку в Ардоре приходилось по крайней мере десять мальчиков. Дети были нашей основной ценностью, женщин мы трепетно почитали. Насилие над женщиной было абсолютным табу в нашем обществе, неприемлемым святотатством.

— Давайте спать, все устали, — я решительно встал, — предаваться унынию можно лишь до тех пор, пока дела идут ещё не совсем скверно. — Спать!

Раннее утро, мы снова в пути. Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою.

— Нас преследуют, — доложил Николас, — большой отряд Креландцев, человек пятьдесят. Нас еще не обнаружили. Поторопимся.

— Рем, — он подъезжает ко мне, — туман твоих рук дело? — Я киваю,