Цена моей одержимости

Молча выходим с Тимуром из машины. Также молча проходим мимо мужчины. Оказываемся в доме, где я уже собираюсь потихоньку слинять наверх, но резкий толчок вынуждает вскрикнуть от неожиданности.

Вот я стою в прихожей, а в следующую секунду повисаю вниз головой на плече Тимура, практически бегущего вверх по лестнице. Голова кружится. Сердце из груди выскакивает. И лишь глупая сторона моей души ликует от действий Воронцова.

— Что ты творишь, Тимур? — бью его кулачками по заднице. Хочу заметить, очень даже ничего такой заднице.

— Хочу опробовать тебя, Алиса, на кровати. Голую. Мокрую. Горячую. Как ты будешь стонать и кричать.

Едва за нами захлопывается дверь в его спальню, он прижимает меня к стене и вновь обрушивается бешеным поцелуем на рот. Сминает губы, ласкает своим языком мой. Поддаюсь его власти, позволяю себя целовать, лапать, рвать платье в клочья вместе с трусиками. Не знаю, что со мной происходит? Какое наваждение вдруг напало, но я сама вступаю в игру.

Мы накидываемся друг на друга как безумные, дикие звери, встретившиеся впервые после долгой разлуки. Расправляюсь с его рубашкой, громко постанывая от каждого грубого прикосновения к нежной коже.

Закидываю ногу на его бедро. Трусь промежностью о ширинку черных брюк. Как изголодавшаяся кошка во время течки. Тимур что-то бессвязно шепчет, целуя то одну грудь, то другую. Щипает за соски. Кусает. Лижет. Оставляет отметины своим восхитительным ртом. Бородой царапает кожу, от чего еще больше влаги оказывается на моих складочках.

Прижимаюсь к нему еще плотнее, практически забираясь как на лиану и… вскрикиваю от неожиданности, увидев какое-то движение в тени.

Воронцов резко оборачивается, машинально заслоняя меня спиной. Выглядываю из-за его плеча, приходя в бешенство и разевая от шока рот.

Какого черта ей здесь нужно?

— Таки решил трахнуть свою шалаву, да, Воронцов?

Катя. В очень откровенном черном белье. С распущенными волосами и наручниками на запястьях. Лицо искажает маска бешенства и неконтролируемой ярости. Кажется, будто она сейчас этими девайсами запустит в нас.

Но нет. Девушка Тимура отсоединяется от серебряной игрушки и с отвращением глядит на меня. Чувствую себя букашкой в лапах двух ядовитых пауков. Один развратит, а другой сожрет.

— Как ты в дом попала, Екатерина?

Тимур не зол, не выказывает недовольства. Он как будто… чего-то ждет. Неужели, будет наслаждаться нашей перепалкой с его невестой?

Невеста.

Это слово как ушат ледяной воды. Тут же отрезвляет. Возвращает в реальность. Становится обидно и мерзко. Я чуть было не занялась сексом с чужим мужиком. Да кто я как не шлюха после такого?

Отталкиваю от себя Тимура. Хватаю с пола рубашку. Не очень хочется стоять голой перед этой женщиной.

— Каково тебе стонать под чужим мужиком, шаболда? — она не слышит Тимура, не обращает на него внимания.

Весь ее гнев направлен в мою сторону. Тем более Воронцов дал ей возможность схватить меня за запястье и вытянуть на середину комнаты. Защиты от него не стоит ждать. Я сама по себе. Перед злющей фурией, готовой вцепиться мне ногтями в глаза.

— Следи за языком, — неуютно находиться рядом с этой девушкой. Тем более, когда она застала своего жениха рядом со мной.

— Пасть свою закрой, — шипит как змея, только ядом не брызгая. — Что трахнуть тебя больше некому, раз ты вешаешься на моего мужика, шалава?

— Не смей меня оскорблять! — не позволю какой-то накаченной барби поливать меня грязью. Достаточно того, что Воронцов меня постоянно унижает, указывая на низкое место рядом с ним. — Может если бы ты меньше времени у пластического хирурга проводила, то Тимуру бы не осточертело марать руки о твои надутые сиськи.

Зажмуриваюсь, готовясь к ее пощечине. Но ничего не происходит. Воронцов крепко держит Екатерину за запястье. Таким бешеным я его еще не видела. Кого-то сейчас ждут нереальные неприятности. И мне как-то совсем ее не жалко.

— Иди к себе в комнату, Алиса! — приказывает, отталкивая брюнетку от себя. Девушка потирает запястье и с трудом слезы сдерживает. Актриса из нее так себе. — Убирайся из моего дома, Смолина, пока твоя задница не получила от меня хороший пинок.

— Ну, Тимурик, — уже забывает про его грубость. Ластится к нему как кошка, издавая что-то похожее на урчание. — Я же хотела тебя порадовать после тяжелого вечера. Знаю, как ты устаешь после всех этих светских раутов.

Заводит руки за спину и одним ловким движением расстегивает лифчик. Чуть дергает плечами и скидывает его на пол. Воронцов все это время смотрит на нее как завороженный. Лишь слюнями не капает на пол как волк из мультика при виде сексуальной девки.

Не могу смотреть на этот спектакль. Невыносимо глядеть на развернувшуюся картину. С трудом подавляя приступ тошноты, позорно сбегаю из его спальни. Залетаю к себе в комнату. Закрываюсь на ключ, мечтая еще тумбочку в качестве баррикады использовать.