Цена мечты

Ужин в Розовой гостиной накрывали дважды в неделю, только для ее величества и его высочества, и такие вечера были расписаны буквально по минутам. В десять королева с наследным принцем садились за стол, отсылая всех прочих вон. В одиннадцать, по первому звонку колокольчика, три ближние фрейлины возвращались — осведомиться, не будет ли каких пожеланий, перенести государыню в кресло возле камина, разложить на низком столике доску для игры в нарр и исчезнуть так же тихо, как вошли. Второй и последний раз колокольчик звучал уже, как правило, далеко за полночь, в третьем часу. Это значило, что игра окончена, его высочество изволил откланяться, а ее величество готова отойти ко сну… Каждому во дворце, включая последнюю судомойку, был известен этот своеобразный ритуал, и теперь статс-дама только дивилась про себя — как наследный принц, любящий внук и человек, славящийся своей пунктуальностью, мог так оплошать. Он опаздывал уже на четверть часа! «Не случилось ли чего, храни нас боги?»- встревожилась она. Его высочество строгая старшая фрейлина знала еще с пеленок, в свое время была очень привязана к его покойной матушке, так что в таком беспокойстве не было ничего удивительного. Женщина невзначай покосилась на часы. Да где же он, в самом деле? Государыня мрачнеет с каждой минутой, а лекари строжайше запретили ее волновать…

Словно в ответ на безмолвный призыв статс-дамы, двери Розовой гостиной распахнулись — и на пороге возник потерянный принц, лучась своей всегдашней улыбкой. К его чести, последняя сейчас была исключительно виноватой.

— Надо же, — ядовито обронила королева, едва удостоив внука пасмурным взглядом, — мы все-таки соизволили явиться?.. Амалия, что стоишь, салфетку! И вина, уж совсем на донышке, а никому и дела нет.

Фрейлина заторопилась исполнить приказ. Ловко набросила шелковый прямоугольник на колени ее величества, расправила его и, выпрямившись, потянулась было к графину, однако принц перехватил его на полпути.

— Позвольте, я сам, госпожа де Вей, — галантно произнес он. Наполнил чашу, вернул графин на стол и с покаянным вздохом преклонил колена перед государыней. — Простите, что заставил ждать, ваше величество. К моему глубокому сожалению, мне не повезло по пути к вам столкнуться с достопочтенным мэтром эль Гроувом. А он очень любит растечься мыслью по древу.

Стефания коротко хмыкнула.

— Вот как, — проронила она. — Стало быть, королеве Геона предпочли ее же верховного мага? Это ново…

— Это невозможно, ваше величество, — проникновенно сказал наследный принц. Ласково сжал в ладонях пухлые ручки венценосной бабушки, поцеловал одну, затем вторую и обезоруживающе улыбнулся:- Но герцог, как на грех, был сегодня в ударе. Так я прощен?

— Время покажет, — пряча задрожавшую на губах улыбку, сухо отозвалась та. Пригубила вина, глядя на внука сверху вниз, и велела:- Хватит валять дурака, садись за стол. Амалия! Суфле для его высочества. А мне лучше сыра и фруктов, нечего перед сном наедаться.

Рауль, легко поднявшись на ноги, расположился в кресле напротив королевы и бросил на колени салфетку. Суфле, как и крабов, он не любил, и бабушке это было хорошо известно, но что поделать? Сам виноват, стоило помнить о времени. Принц, без аппетита ковырнув ложечкой порядком осевшую розоватую массу, принял из рук старшей фрейлины наполненный бокал. Сделал глоток. И задумчиво покосился на королеву — вино было сухое. Он его не пил, отдавая предпочтение более крепким и сладким сортам, о чем знал весь двор и ее величество тоже. Поэтому в Розовую гостиную всегда подавали два графина… Всегда, но не сегодня. «Положим, суфле — импровизация, — промелькнуло в голове принца. — Но вино? Стол накрывали загодя, так что мое опоздание тут ни при чем. Любопытно. Это где же я так нагрешил?»

Он поставил бокал на стол и захрустел гренкой. Стефания, дождавшись, когда статс-дама наполнит ее тарелку, кивнула:

— Можете идти.

— Как будет угодно вашему величеству, — присела в поклоне та. Сделала знак «гренадершам» — и все трое удалились, тихо шурша юбками. Двери Розовой гостиной сомкнулись за их спинами.

— Иделла разрешилась от бремени нынешней ночью, — проговорила королева, накалывая на вилку кусочек сыра. — Двойней. И обе девочки.

Рауль улыбнулся:

— Чудесная новость! Надеюсь, с сестрицей все благополучно?

— Разумеется, — пожала плечами Стефания. — Это ее пятые роды. Она уж, поди, их даже не заметила… Ребенком больше, ребенком меньше — сам знаешь, в Алмаре детей не считают.