Цена манильской сигары

С такими же призывами с подобной же трибуны к филиппинцам обращался и Чарльз Дьюк, американский космонавт, побывавший на Луне. В гостях он представлял не исследователей космоса, а организацию бизнесменов, которые «во всем и всегда руководствуются евангелием» и поэтому не помышляют ни о чем другом, как «о благе ближнего», в том числе и о благе филиппинского рабочего. Во время обоих представлений (они действительно напоминали таковые, потому что молитвы были переложены на джазовую музыку, а псалмы исполняли профессиональные актеры, прибывшие из США) присутствующим предлагались всякого рода религиозные книги и брошюры, предававшие анафеме безбожников, коммунистов, «сеющих вражду».

Вообще американские церковники отличаются повышенной активностью в распространении (даже разбрасывании) своей печатной продукции.

Часто, однако, филиппинские деятели церкви выражают недовольство подобной «помощью» своих американских собратьев. В условиях, когда на территории Филиппин находятся американские военные базы, выступления проповедников из США вызывают, мягко говоря, раздражение. Ведь антикоммунизм — это средство для нагнетания милитаристского психоза, а пропаганда войны совсем не популярна среди филиппинцев.

…За стенами ротонды, в которой хранится крест Магеллана, кипит жизнь большого города, второго по величине после Манилы. Спокойные улицы со старомодными, невысокими зданиями муниципалитета, банков, контор компаний, отходящими от креста лучами неожиданно вливаются в кварталы, где нет места тишине, где стоит грохот от падающих из железного кузова булыжников, где сварочный аппарат ослепляет все вокруг синим светом, кричат торговцы, отовсюду (из лавок, ресторанов, такси) ревут транзисторы, обрушивается гром от реактивных двигателей самолета, идущего на посадку. А вот вдали показались плотные ряды людей. На улицы вышли забастовщики…

— Мы находимся в каком-то странном положении, — делился со мной один из приближенных кардинала Сина, архиепископа Манильского. — Сейчас того набора духовных ценностей, с которыми пришла сюда католическая церковь, уже недостаточно. Его надо чем-то пополнить. Но чем? Сразу не сообразишь. Антикоммунизмом? Успеха нет. Левым лозунгом? В этом случае — успех. Вот и возникает вопрос: чему же люди верят сегодня?

ДАЛЕКО-ДАЛЕКО, НА ТАВИТАВИ

— Синдбад-мореход и его семеро друзей высадились на Тавитави (что означает «далеко-далеко». — Л. К.) именно здесь, — сказал, тщательно подбирая английские слова, старый накора, по-местному «капитан». — Нет, не для того, чтобы разбойничать. Скорее всего его притекло сюда любопытство. Кому не интересно поглядеть на край, где находят самые большие в мире черные жемчужины, где морское дно — сад из кораллов, где что ни дерево, то лодка, будущая, конечно…

Самый отдаленный от Манилы остров Тавитави дал название небольшому архипелагу, расположенному на юге страны. На карте, даже крупномасштабной, это едва заметные точки. Однако на поверхности океана каждый из крохотных островков архипелага выглядит очень оригинально. Один похож на спасательный круг другой — на гигантский плавник, третий — на держащийся на воде пушистый зеленый клубок. Все вместе острова напоминают город, улицы которого — морская гладь шириной до одного и более километров.

Снуют лодки, парусники, катера. Порт и пристань для них — лома на сваях. Под одним качается на волне лодка, под другим — катер, далеко разносится из транзистора голос ликтора, сообщающего последние известия («Мы слушаем и московское радио», — замечает накора). Верандочки домов оплетены из толстых прутьев. На них кипит жизнь: женщины готовят еду, играют лети. Вот мать убаюкивает ребенка, наигрывая ему на большой ракушке, как на дудочке.

В таких бамбуковых хижинах живет большинство народности сулу-самаль, насчитывающей более двухсот тысяч человек. С давних времен вся их жизнь связана с веслами, парусом, рыболовными снастями. Они прекрасные мореходы. Каждый проходит курс многостороннего обучения. В результате выпускник домашнего мореходного училища, где единственный учебник — память деда и живой опыт отца, прекрасно ориентируется в течениях, без запинки определяет путь по звездам, предсказывает погоду, к тому же он прекрасный плотник, повар, умелый торговец, говорит не менее чем на пяти языках или диалектах.

— Ну, а как насчет разбоя? — спрашиваю старого капитана. — Ведь ваш народ иногда называют пиратами?