Цена империи. На начинающего Бог

Результаты оного показали, что господин Хвольсон в настоящее время с успехом читает лекции в Санкт-Петербургском университете в качестве приват-доцента, совмещая сию деятельность с преподаванием физики в Петришуле. Ой, не подумайте ничего неприличного, это была школа при лютеранской церкви Петра и Павла, имевшая весьма серьезную репутацию и отменный преподавательский состав. Перспективы у молодого ученого были весьма недурственные, ибо докторская диссертация «О магнитных успокоителях» прошла успешную защиту и была встречена благожелательно научным бомондом столицы. Первое зародившееся желание немедля вызвать на беседу Ореста Даниловича и осчастливить личным поручение императора заняться открытием чудесных лучей я пресек на корню, обозвав себя попутно идиётом. Ну не любила научная братия, за исключением отдельных конъюнктурщиков, мечтающих сменить чины научные на придворные, встречаться с монаршими особами. Ну что можно услышать от коронованного болвана, полностью оторванного от земных реалий, кроме откровенной глупости?

Среди академиков был распространен анекдот из времен прошлых. Король Пруссии Фридрих II известный так же, как Великий и «Старый Фриц», инспектируя свою Академию наук, решил блеснуть эрудицией и поинтересовался: «Почему бокалы с шампанским издают более чистый и приятный звук, чем бокалы с бургундским?» На что последовал внешне абсолютно корректный ответ: «При том денежном содержании, которое назначено вашим величеством, ваши ученые, к сожалению, не имеют возможности ставить подобные эксперименты».

Менялись времена, но отношение к королям и императорам не менялось. А посему следовало действовать более тонко, но для сей операции потребовалось задействовать таланты полковника Мезенцова, который уже почти поправился от ранения и перешел в раздел особо доверенных лиц, став кем-то вроде порученца по особо секретным делам. Во всяком случае, пока что… Думаю, он способен на большее, но посмотрим. Кстати, необходимость проведения подготовительных мероприятий была аргументированно обоснована моим сыночком, который внешне с уважительно, но с тщательно скрытой подколкой заявил: «Видишь ли, папа, но наш физик скорее всего воспримет идею чудесных лучей антинаучной и категорически откажется от этого задания. Психологический барьер, будь он неладен. Принуждение ни к чему хорошему не приведет». А на вопрос: «Что делать?» Сандро кратко пересказал содержание фантастического рассказа Рэймонда Фишера Джоунса «Уровень шума», прочитанного им в журнале «Знание – сила», весьма популярном в СССР, а после экранизированного в 1981 году в цикле «Этот фантастический мир».

Суть этого произведения состояла в том, что группу ученых смогли заставить поверить в то, что идея антигравитационного двигателя не только возможна, но уже реализована на практике неким молодым гением, который погиб при демонстрационном полете. Осталась кинозапись полета и практически негодная магнитофонная запись последней беседы с изобретателем. И яйцеголовые сумели совершить чудо и построить подобный аппарат, как только у них появилась искренняя вера в то, что принципиально возможно!! Данный совет я принял к сведению и отдал соответствующее распоряжение Мезенцову. То, что этот человек умеет работать, я знал. Но сейчас, наблюдая со стороны за процессом создания легенды, я просто наслаждался артистизмом настоящего профессионала. Кстати, мой секретарь Витте также принимал участие в сей комбинации, но его, так сказать, «играли вслепую». Очень скоро, заметив на моем лице выражение вселенской скуки, Сергей Юльевич решил рассмешить государя и рассказал весьма забавную историю. В его руки попал пакет с документами, который сопровождался коротким письмом от некого Веселаго Якова Апрелевича. Сей достойный житель Киева жаловался на несправедливость судьбы и козни если не врага рода человеческого, то людей, явно продавших ему душу. Яков Апрелевич отрекомендовался физиком, посвятившим свою жизнь исследованиям в сфере электричества и создания новой аппаратуры для изучения различных явлений.

За свой кошт он сумел организовать командировку в одну из лабораторий Вены, где у него явно нехороший конкурент по фамилии П. сумел похитить идею и чертежи некого чудесного прибора, способного испускать невидимые лучи. И более того, они якобы могли проникать через твердые, непрозрачные преграды и позволять на специальном экране лицезреть скрытое за ними. Не сумев добиться справедливости у австрияков, Яков Апрелевич на последние гроши вернулся домой, а теперь желает передать идею чудесного прибора на суд лучших ученых Санкт-Петербурга. Но для этого не хватает безделицы. Нужно совсем немного денег. Рублей пять-десять ассигнациями, дабы новый Кулибин смог бы добраться до столицы, как это приличествует добропорядочному обывателю, не рискуя иметь неприятности с полицией или бдительными дворниками, которые, как известно, состоят на службе в охранке.

– Пятьдесят? – переспросил я Витте, но тот с усмешкой произнес:

– Нет, именно пять или десять, на ваше, государь, усмотрение!