Цена империи. На начинающего Бог

Есть моменты в жизни, когда решается судьба человека. Сегодня я ехал в Ново-Михайловский дворец на аудиенцию к его императорскому величеству, и приглашение сие жгло мне руки, а предстоящий разговор точно так же огнем изводил душу мою. Будучи человеком твердых принципов, я был готов принять за них все – отставку, ссылку, даже смертную казнь! Но вот встречи с государем побаивался. Надо сказать, что Михаил Николаевич, тот, которого я знал, и знал, доложу я вам, неплохо, куда-то исчез. Я не узнавал в императоре того неспешного, самоуверенного, выдержанного человека, по-солдатски прямолинейного, с которым часто работал в Государственном совете, будучи сенатором. Увы мне, скорее всего я просмотрел те перемены, которые случились с ним, когда Михаил Николаевич возглавил Госсовет. Он и раньше отличался усидчивостью, вдумчивостью, трудоспособностью. Думаю, таким образом он пытался скрыть некую ограниченность интеллекта, присущую монаршим родственникам. Зато апломба и самомнения у него было, как у всех Романовых – в избытке. Однажды, в раздражении, я поинтересовался, в чем смысл его трудов в управлении государством, и получил ответ истинного солдафона: «В точном исполнении воли царственного брата Александра». И что тут сказать? Действительно, как исполнитель воли монарха он был на своем месте. Но как только оказалось, что власть сосредотачивается в его руках, как Михаил Николаевич, тот, старый добрый младший брат царя куда-то исчез! Появился человек жесткий, даже жестокий, целеустремленный, идущий к решению поставленной задачи напролом. При этом он сумел так исказить закон, что его приход к власти выглядит вполне легитимным! Да, господа, с моим характером долго на своем сенаторском месте не усижу, да и из Государственного совета вылечу, к гадалке не ходить. Я понимаю, что Валуев постарался, собрал Земский собор настолько быстро, насколько это вообще было возможно! И не придраться – делегаты были от всех земель и всех сословий государства Российского. И требования закона соблюдены – на голосование выставили три кандидатуры – двух Михаилов: Николаевича и Александровича, внука покойного государя, а также еще одного брата царя – Константина. На последнем настоял опять-таки будущий наш государь.

Чего он этим добивался? Выявить оппозицию? Зачем был подобный риск. Мое мнение же оставалось неизменным: я считал, что наследником престола надо объявить Михаила Александровича, ибо «Закон о престолонаследии» иной трактовки событий не допускал. С точки зрения закона и никак иначе! Конечно, Михаил Николаевич в таком случае обязан был стать регентом и выводить страну из кризиса, случившегося сим несчастным взрывом во дворце. До последнего сомневался, что сие дело рук людских. Увы мне. Ошибся. Опять ошибся. Вот и на соборе… Кто тянул меня за язык? Но я встал и подал свой голос за Михаила Александровича. Не просто подал, а выступил с речью и обосновал свое мнение и действие. Увы! Не я стал главным скандалом собора! Отнюдь! Мои лавры нарушителя общего мнения сорвал гофмейстер двора Алексей Николаевич Толстой. По совместительству своему он еще и старшина Английского клуба, но в том клубе состоят и Валуев, и Тимашев, и Гурко – люди, которые поддерживали кандидатуру великого князя Михаила Николаевича. А тут встает гофмейстер Толстой. Фигура, конечно, заметная, но не слишком-то. Не тяжеловес в политике, отнюдь. И предлагает кандидатурой малолетнего Альфреда Эдинбургского, при регентстве его матери, Марии Александровны, дочери Александра Николаевича и ее мужа, Альфреда, герцога Эдинбургского, графа Ольстерского и Кентского, второго сына королевы Виктории. После чего сей «государственный муж» произнес длительный спич о пользе такового соединения двух наших держав, с перспективой унии, после которой объединенной монархии никто в мире противостоять не сможет, ибо некому будет! По традициям Земских соборов такое «выкрикивание» кандидата вполне себе допускалось, за него также должны были голосовать депутаты. Было еще несколько выступлений, цель которых исключительно затягивание сего собрания. Но вскоре прошло голосование, оно-то и расставило все на свои места. Не без моей поддержки внук покойного царя, Михаил Александрович, набрал сто сорок три голоса, за великого князя Константина Николаевича проголосовали тридцать депутатов ровно, за Альфреда – шестеро. Понятно, что подавляющее число голосов были на стороне Михаила Николаевича. Я присягнул государю, ибо мое личное мнение ничто противу мнения всего Земства Земли Русской.

Но вот по второму вопросу о созыве Поместного собора Русской православной церкви я опять был против, опять выступил с пламенной речью и опять оказался в подавляющем меньшинстве. И как мне после сего воспринимать приглашение на личную аудиенцию к его императорскому величеству?

ЕИВ Михаил II