Цена головы

Весь пол покрыт следами лап, но пса мы не видели… А уж господин мэр, наверное, на стенку лезет из-за ареста доктора… Он грозился телеграфировать в Париж, самому министру… Держу пари, так он и сделает!.

– У этого человека было оружие?

– Нет. Я сам обыскивал его карманы, пока мой товарищ

Пьебеф одной рукой наводил на него револьвер, а другой –

держал цепь от наручников. В кармане его брюк я нашел жареные каштаны, штук пять или шесть… Их продают в субботу и воскресенье с тележки, что стоит возле кинотеатра… Еще у него было немного мелочи, франков на десять… И нож. Такими ножами матросы режут хлеб.

– И он ничего не сказал?

– Ни единого слова. Пьебеф и я, мы даже подумали, что он не в своем уме, как и прежний здешний жилец. Он волком смотрел на нас… Не брился, должно быть, дней восемь, и два передних зуба у него были сломаны.

– Что на нем было?

– Не обратил внимания, господин комиссар… Какой-то изодранный пиджачишко… А под ним – не помню, не то рубашка, не то фуфайка… Он пошел за нами как миленький… Мы с Пьебефом были горды такой добычей. Если б он захотел, он мог бы сбежать десять раз, пока мы добирались до города… Мы уж совсем успокоились, и вдруг, возле самого рынка, он так рванул наручники, что цепи не выдержали… Я думал, он мне руку оторвет… Видите?

Синяки до сих пор не прошли… Кстати, насчет доктора

Мишу…

– Ну?

– Его мамаша должна вернуться сегодня или завтра. Вы знаете, что она вдова депутата? Говорят, у нее есть связи.

Она дружна с женой господина мэра…

Сквозь узкие бойницы Мегрэ пристально смотрел на стальную поверхность океана. Крохотные парусники скользили между мысом Кабелу и подводной скалой, о существовании которой можно было догадаться по белым барашкам. Кораблики разворачивались и уходили в море ставить сети.

– Неужели вы действительно считаете, что доктор

Мишу…

– Пошли! – сухо сказал комиссар.

Начинался прилив. Когда они вышли, свинцовые волны уже лизали гранитную площадку. Сотней метров ниже, у самой воды, прыгал по камням босоногий мальчишка.

Видимо, при низкой воде он поставил ловушку для крабов и теперь торопился забрать добычу. Молодой полицейский не мог заставить себя молчать.

– Самое странное – это, конечно, выстрел в мосье

Мостагэна. Ведь он лучший человек во всем Конкарно…

Его даже хотели выбрать муниципальным советником…

Правда, он как будто выкарабкался, но извлечь пулю не удалось… Бедняга так и будет ходить всю жизнь с куском свинца в животе. Подумать только, не начни он раскуривать сигару на ветру, ничего бы не случилось…

Обратно Мегрэ и сержант шли другим путем. Док остался справа, а они поехали на пароме, ходившем между портом и Старым городом.

Совсем близко от перекрестка, где накануне добивали камнями желтого пса, Мегрэ увидел стену с внушительной дверью. На ней развевался флаг и виднелась надпись:

«Национальная жандармерия».

Мегрэ и сержант вошли во двор дома, построенного еще во времена Кольбера. В канцелярии инспектор Леруа о чем-то спорил с жандармским бригадиром.

– Где доктор? – спросил Мегрэ.

– Понимаете, комиссар, бригадир ни за что не разрешает приносить ему еду из ресторана…

– Только под вашу личную ответственность! – заявил бригадир. – И напишите мне расписку, чтобы я мог оправдаться.

Дворик был тих и безлюден, словно в монастыре. С

пленительным журчанием плескалась вода в фонтане.

– Где он?

– Видите дверь? За ней будет коридор. Вторая дверь направо. Если хотите, могу вас проводить. Кстати, мне недавно звонил мэр и приказал обращаться с арестованным как можно мягче…

Мегрэ почесал подбородок. Инспектор Леруа и сержант

– наверно, ровесники – смотрели на него с одинаково робким любопытством.

Спустя несколько минут комиссар вошел в камеру.

Стены ее были выбелены известью, и помещение выглядело не более унылым, чем любая казарма.

Доктор Мишу сидел за маленьким некрашеным столом.

Увидев комиссара, он встал и после короткого колебания заговорил, глядя куда-то в сторону:

– Я полагаю, комиссар, что вы разыграли эту комедию лишь для того, чтобы избежать новой драмы и защитить меня от нападения этого… этого…

Мегрэ обратил внимание, что у доктора в нарушение устава не были отобраны ни подтяжки, ни фуляровый шарф, ни шнурки. Комиссар зацепил носком ботинка стул, подтянул его к себе и удобно уселся. Затем он достал трубку, набил ее и проворчал добродушно:

– Ну еще бы… Да вы присаживайтесь, доктор!..

ГЛАВА 6

ТРУС

– Скажите, комиссар, вы суеверны?

Мегрэ сидел верхом на стуле, положив локти на спинку.

Он скорчил гримасу, которая могла означать все что угодно. Доктор так и не сел.

– Я думаю, комиссар, что все мы суеверны, но проявляется это лишь в определенный момент. Когда мы, если разрешите так выразиться, ощущаем, что нас взяли на прицел…

Доктор откашлялся в платок, озабоченно посмотрел в него и продолжал: