Цена добра

Осман делал все, как указывал ему Казамби. Недостающие материалы нашлись в кладовке.

– Я сынок, собирал все эти доски, гвозди и всякие железки, знал, что когда-нибудь они пригодятся.

Так они два дня чинили крышу Сакинат, и в тот же день весь аул узнал, что Осман, которого мать оберегала, как больного и самого младшего, починил крышу Сакинат. На другой же день пришла с просьбой Булбул: у нее ворота сломались и все время скрипят – спать не дают, а скоро совсем развалятся. Осман пошел к ней уже один: один раз он видел, как отец чинил их ворота. Хоть работа была тяжелой, но ворота были поставлены на место.

Так незаметно Осман стал нужным для всех человеком. У кого что случалось, бежали к нему, и он шел помогать. Работал старательно, молча, за целый день ни одного слова не говорил. А Субайбат вечерами тихим голосом, как молитву, повторяла: «Аллах, ты всевидящий, знаешь, как я Османа берегла, он больной, он еще маленький, а теперь на весь аул работает». Осман не мешал ей причитать, он был занят своим делом – писал что-то в свою тетрадь.

Правление колхоза с отарами Османа в горы не пустило; попросили, чтобы он работал бухгалтером колхоза.

– Я же девять классов только закончил, какой из меня бухгалтер! – удивился Осман.

– Научишься, раньше у нас женщины тоже чабанами не работали и землю не пахали. Ты парень честный, трудолюбивый, завтра же выходи на работу.

Осман приходил на работу первым, уходил последним. Сначала он изучил все записи, что оставил, уходя на фронт, бывший бухгалтер Магомед. А потом начал с чистого листа. И между тем успевал помочь тем, у кого дома не осталось мужчин. Чинил все, о чем раньше не имел никакого понятия, и все у него получалось. Осман хорошо помнил отцовские слова и часто повторял их: «За что возьмешься с любовью, все заблестит!» Он не только записывал в тетради трудодни – сам ходил в поле, смотрел, принимал участие в работе. Осман часто повторял в правлении, что ни одно зернышко в такое тяжелое время не должно попасть в руки расхитителей.

И сам Осман изменился неузнаваемо, люди издалека улыбались ему, советовались по разным вопросам. Казалось, что он даже хромать стал меньше и ходить быстрее. Я до сих пор вспоминаю случай, который годами из уст в уста передавали потом аульчане. Мы были маленькие девочки, после жатвы нас повели в поле собирать упавшие колосья. И вот к нам подошел невысокий, очень бедно одетый человек и спросил:

– Где здесь председатель колхоза?

– Она не ходит по полям! – ответили мы.

– У вас председатель – женщина?

– Наши мужчины воюют! – ответила я.

Он больше ничего не сказал и пошел в аул. На другой вечер в колхозном клубе собрались все аульчане. Мы тоже пошли, потому что по вечерам мама не оставляла нас одних дома. Я сразу же увидела того человека, который подходил к нам в поле. После обсуждения двух вопросов Муслимат, председатель колхоза, подняла вопрос пришельца. Она доложила, что он просит небольшой участок для постройки дома. «Судьба сложилась у Камиля, как он мне рассказал, трагично – погибла семья. Сам воевал, сын не вернулся с фронта. Как вы решите, так и будет! – закончила Муслимат.

Действительно, у Камиля вид был жалкий: опустив голову, он сидел и молчал. Все женщины отнеслись к ситуации сочувственно: мужчина остался один и ищет себе гнездо в чужом ауле. Женщины между собой перешептывались: «Наверное, семья погибла, и он не хочет в своем ауле жить».

Последним на собрании выступил неразговорчивый, ценивший всегда на вес золота свое слово Осман.

– Не только землю для постройки дома, но и горсточки этой земли ему не надо давать. Кто сегодня, когда под Сталинградом решается судьба страны, дома строит? Скажи нам, почему ты не на фронте? Эта наша земля в опасности, там безусые ребята совершают подвиги, погибают, а тебе, видишь ли, дом надо строить! Ты не увидел, сколько недостроенных домов в этом ауле оставили наши мужчины?

Первый раз аульчане услышали такое эмоциональное выступление Османа; они, разинув рты, смотрели на него и думали: «Смотри, каков наш Осман!»

– Я не воюю, потому что сердце… – пытался возразить пришелец.

– У нас у всех есть сердца! – ответил Осман. – Но мысли и дела направлены в другое русло: как защитить Родину от фашистов. Наши города и села горят, а тебе дом надо построить?!

Но мягкосердечные женщины потребовали поставить вопрос на голосование. Осман строго сказал:

– Нет, требуется кое-что выяснить, потом соберемся и решим.

На другой день Осман поехал в районный центр, через три дня аульчане увидели, как на своей рыжей лошадке приехал милиционер, вернувшийся недавно с фронта с тяжелым ранением.

Вечером, собрав аульчан, он сообщил, что пришелец уже в шести аулах решением правления колхоза взял земли якобы для строительства жилья. Пришелец исчез, его никто с тех пор не видел. А милиционер объяснил, что его поступок – это действия предателя. Он думает, что советской власти больше не будет, а земля ему не помешает. Как говорится: «Забившаяся змея выходит из норки, выбрав подходящий момент».