Целый осколок.

На висках выступила испарина, зубы вдавились друг в друга, заставляя истираться в порошок эмаль. Что-то внутри Леонардо не переносило, не терпело, ненавидело такой огонь.Это всепожирающее и неконтролируемое пламя. Таких бешенных зверей пристреливают, дабы не разносили далее чудовищную своей бессмысленностью гибель всего и всех. Эта слепая стихия должна быть покорна и управляема. Монстр должен сидеть в клетке, на привязи и в строгом ошейнике.

Ахнуло, словно рухнула скала. Толкнуло в тело горячим воздухом и пламя опало вниз. Побежало, спотыкаясь, редкими длинными, стремительно выстреливающими вверх и по земле, языками варанов. Убегая от своей гибели, затихания и никак не успевая.

Леонардо ощутил приближение своих Зверей и Слуги. Закопченные, где-то даже обугленные. С обгоревшими лицами и полностью без волос, бровей и ресниц, тем не менее они шли твердо, ступали мягко, смотрели на него с трепетным ожиданием похвалы. Трепетно смотрела Заря, ожидающе Бруно и восторженно Себастьян. Бруно нес что-то на плече. Дымное, большое, переломленное в середине. Вслед за ними шли младшие звери. Такие же обгорелые, практически голые, покрытые спекшейся коркой крови. Три… Всего пятеро. Но старик-садовник, ныне старший над младшими выжил. Хуже, чем он надеялся, но лучше, чем ожидал. Леонардо щедро плеснул Силой, омывая ее потоками своих зверей. Всех, младших, старших, Первых. И особенно Слугу – ему очень не нравился ее внешний вид, ведь он обещал ей, что она будет прекрасна. Он щедро лил Силу, исцеляя, залечивая, стирая ожоги. Рубцуя тонкими ниточками шрамов развалы рубленных и резаных ран. «Штопая» огромные дыры с почерневшими опаленными краями на груди, животах, бедрах, плечах. Пулевые винтовали наносили страшные раны своими «бочонками» свинцовых пуль. «Если бы низших было в два раза больше, то из младших никто бы не вышел из леса. Да и со старшими под вопросом…» мелькнула сполохом плохая мысль.

-Владыка!

Кто-то зовет его?

-Владыка! Что с вами!? Вы, вы… Вы…

-А что со мной, Заря? – недоуменно спросил Леонардо. Небо и земля менялись местами в завораживающем калейдоскопе, тучи ложились под ноги, парящие в высоте комья земли, стволы деревьев медленно уплывали резвящимися китами в закат. Мир обнимал его, принимая в свои уютные объятья, заботливо укутывая теплыми пледами тишины и пустоты, подставляя под вдруг ослабшие ноги скамеечку сна.

-Владыка! Вы… Вы истончаетесь! Владыыыы-ка!

Оглушающий, неприятно будящий от сладостной неги, наполненный неописуемой тревогой и страхом, голос Зари вырвал Леонардо из сна-кошмара, выдернул как рыбак рыбу, рвя острыми жалами крючка его тело. Боль. Боль — это хорошо, боль отрезвляет, не дает заснуть. Леонардо почувствовал, как руки зверей, надежные и сильные, как якорь в дурном тумане грез, подхватывают его.

«Контроль, он потерял контроль! Он слишком много отдал и продолжает отдавать. Он слился… Он сливается с Силой!».

-К.. Кх-хы.. К клетке… Где… Совер.. – сил завершить произносить слово уже не было, но его поняли. Он чувствовал, как его несут, придерживают, накладывают его пальцы на виски Совершенного, что лежит недвижим под непреодолимыми прессами рук его зверей. Он чувствовал, как Сила такая восхитительная на вкус, пьянящая, дарующая силы, бурным потоком вливается в него, возвращая его в реальный мир. Он начинал ощущать себя прежним.

-Ты взял плату и обманул. Ты убил моего сына.

Леонардо распрямился, откинулся всем телом от высушенной до невесомости мумии Совершенного – когда только его звери успели разнести на части клетку? - обернулся к жалкой твари так и лежащей на земле, как там ее? А, аутарх Слау Ра, кабал чего-то там.

-Я не обещал сохранить жизнь твоему сыну. Только ваши жизни, жизни эльдар. Да и не сын он тебе, так, приемыш.

-Ты взял плату и обманул.

-Повторяешься, эльдар.

-Ты умрешь.

-И вновь ты… - начал говорить Леонардо, но не договорил. Тело бессильной твари вспухло, надулось неровным пузырем и всплеснулось в его сторону чем-то…

Леонардо не разглядел, не понял, чем – его опутала тьма.

Глава 10

Глава десятая.

О том, что автору надоели неуклюжие эпитафии пред главами и он, быстро решив, долго подумав, не будет более и далее, долго и нудно повествовать, рассказывать о том, что в этой главе… Все-таки занудил и как всегда, обманул.