Целый и невредимый (ЛП)

Книга в руке была невообразимо тяжелой, пока я шел по скользкому песку. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я добрел до Эйдена, но на самом деле это заняло не больше минуты. Подойдя ближе, я присел рядом и положил руку ему на спину. Его кожа была холодной, и я невольно задумался, как долго он тут уже сидит. Эйден никак не отреагировал на мое прикосновение, даже не взглянул на меня. Его глаза были устремлены на воду. Он подтянул колени к себе и положил на них руки, крепко сжав ладони в кулаки.

Вместо того, чтобы сесть рядом, я немного сместился, чтобы оказаться лицом к нему, а затем опустился на колени меж его слегка расставленных ног. Эйден машинально освободил для меня место и, наконец, посмотрел на меня, но лишь на краткий миг, а потом вновь перевел взгляд на воду. Его лицо находилось в тени, из-за чего было невозможно разглядеть эмоции во взгляде, но это не имело значения. Я и так знал, что увижу. Боль исходила от него практически осязаемыми волнами. Я коснулся его предплечья и устроился на слегка влажном песке. Как бы мне ни хотелось забрать его обратно в дом, я знал, что сначала нам нужно кое с чем разобраться.

Когда я уведу Эйдена с этого пляжа, я должен увести его целиком и полностью, и это должно быть окончательно и навсегда.

— Эйден, мне очень нужно, чтобы ты вернулся ко мне, хорошо? — прошептал я, когда он так ничего и не сказал.

Эйден не ответил, и я придвинулся ближе, взяв его лицо в ладони. Прижавшись к его лбу своим, прикрыл глаза.

— Эйден, пожалуйста, детка, вернись ко мне.

Он сделал глубокий вдох, а затем обхватил мое запястье левой рукой.

— Эш… — удалось ему произнести, и это единственное слово порвало меня в клочья. Оно было сказано с такой агонией в голосе, что я ничего не мог с собой поделать.

Книга упала на песок, и я обнял его. Эйден не издал ни звука, когда я прижался к нему. Единственным доказательством того, что он вообще знал о моем присутствии, было прикосновение ладони, которая легла мне на спину. Я держал его в объятиях добрую минуту, молясь всем, кто мог меня услышать, о силе, которая ему понадобится, чтобы пройти через это.

Чтобы мы с ним оба прошли через это.

Заставив себя отстраниться, я снова сел напротив и положил руку ему на щеку. Провел подушечкой большого пальца по скуле, что значительно заострилась с тех пор, как я впервые его встретил. Это был лишь один из множества признаков, служивших доказательством физического истощения Эйдена, стоило кошмарам за последние несколько недель украсть то немногое успокоение и отдых, которые он еще мог найти во сне.

— Эйден, он не хотел бы для тебя этого, — тихо произнес я и вздохнул с облегчением, когда его взгляд наконец встретился с моим.

— Нет, не хотел бы, — пробормотал он.

— Ты должен отпустить его, детка…

— Я этого не делал, Эш, — перебил он, и его голос слегка дрогнул. — Я не отпускал его. Это сделал он сам.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я в замешательстве.

Руки Эйдена оказались между нами и мое сердце забилось где-то в области горла, когда в одной из сжатых ладоней я заметил смятый лист бумаги. Дрожащими пальцами он принялся разглаживать складки на скомканном тетрадном листе. Но вместо того, чтобы развернуть его, так и протянул мне.

Пришлось отпустить Эйдена, а, когда я пробежал взглядом по тщательно выведенным словам в записке, у меня перехватило дыхание.

Всего два слова.

Два простых, но невероятно мощных слова.

«Прости, Эйден».

— Он оставил это в книге, — пробормотал Эйден, а затем взял книгу в руки. — Вот здесь… — он пролистал ее почти до конца и указал на страницу. — Это была его любимая часть… он всегда заставлял меня перечитывать это место по нескольку раз, когда я читал ему.

Я глянул на абзац, а потом вновь на Эйдена. Казалось, он понял мой неозвученный вопрос, потому что коротко кивнул. Лунного света было достаточно, чтобы я мог разобрать слова в книге и прочитать их вслух.

В отрывке речь шла о том, как один из главных героев, отец, оказался среди голубых цветов у ручья. Когда он осознал, насколько это место удивительное, что-то внутри него начало незаметно высвобождаться на волю, и впервые за долгое время он снова почувствовал себя живым.

Когда я закончил читать, последние слова прозвучали необычайно тихо, повиснув в тишине между нами, что нарушалась лишь ритмичным грохотом набегающих волн.

— Он хотел знать, настоящее ли это место… где растут голубые цветы. Он любил магию таинственного сада, но знал, что она ненастоящая. А вот место с ручьем и незабудками… ему хотелось, чтобы это было реально существующее место, куда он когда-нибудь сможет отправиться, — объяснил Эйден, его голос был тихим и низким. — Я никогда не понимал, через что ему приходилось в действительности проходить. Я думал, что знаю, но это не так.

— Что на самом деле случилось в тот день, Эйден? — спросил я, когда он замолчал.

Учитывая отрывок из книги и записку, которую я все еще сжимал в руке, у меня было ужасное подозрение, что я уже знаю ответ на этот вопрос, но я не мог поверить в это.

Я не хотел в это верить.