Целый и невредимый (ЛП)

Мне удалось заснуть снова, и в следующий раз, когда я проснулся, пробуждение оказалось куда более приятным. А именно с ощущением восхитительного рта Эша, обхватившего мой член. После того, как выстрелил ему в горло, испытав оргазм длиною, кажется, в вечность, я предложил отплатить тем же, но Эш лишь застенчиво улыбнулся. А когда он сказал, что все в порядке, но нам, вероятно, следует сменить простыни, я рассмеялся и подтащил его к себе, чтобы крепко поцеловать.

Мы поменяли постельное белье, но не упустили возможности заняться сексом во второй раз за утро прямо в прачечной. Поскольку у меня не было с собой презерватива, на этот раз пришлось довести нас обоих фроттом³⁵ прямо на твердом полу.

Эшу очень понравилось.

Нам обоим очень понравилось.

Весь оставшийся день, что бы мы ни делали, достаточно было лишь одного взгляда, чтобы понять друг друга. Я знал, что Эш должен испытывать болезненную чувствительность в определенной части тела, но он ни разу не пожаловался, наоборот, умолял меня взять его снова.

К концу дня я упомянул, что скоро придется возвращаться в город. Рабочая смена в кофейне начиналась только во вторник, но у меня была запланирована ранняя утренняя встреча с потенциальным клиентом. Всего один взгляд на слегка разочарованное выражение на лице Эша, как я понял, что уже пишу Чейзу, чтобы попросить его провести встречу вместо меня. А когда сообщил об этом Эшу, он повалил меня обратно на диван и таки добился своего. Я взял его, нагнув над подлокотником и толкаясь в него до тех пор, пока он не начал выкрикивать мое имя снова и снова, моля о разрядке и облегчении.

Нам удалось перестать трахаться только чтобы приготовить ужин и посмотреть фильм, и хотя я не мог отрицать, что секс с Эшем до одури мне нравится, простой просмотр телевизора с ним, пока он тесно прижимался к моему боку, запечатлелся в моей памяти на всю оставшуюся жизнь.

Сексуальные Олимпийские игры продолжились ночью, и, несмотря на то, что нам нужно было немного поспать, мне наконец удалось убедить Эша сделать для меня кое-что, к чему я мягко, но настойчиво подталкивал его довольно длительное время.

Я попросил его сыграть мне на гитаре.

Точнее, попросил сыграть ту самую песню, которую он написал для меня после нашего первого свидания.

Эш несколько раз отказывался, бормоча какие-то самоуничижительные замечания о том, что недостаточно хорош – замечания, которые я намеренно игнорировал, чтобы избежать спора – пока, наконец, неохотно согласился и вылез из кровати, чтобы взять гитару.

По пути Эш пробормотал себе под нос что-то о том, что если бы очарование было силой супергероя, то я бы точно правил миром.

— Правда, я полный отстой, — вздохнул Эш, забравшись на кровать и поставив футляр с гитарой рядом с собой.

— Точно лучше всех, кого я знаю, детка, — сказал я с дерзкой усмешкой, которая заставила Эша покачать головой.

И улыбнуться.

Боже, я жил ради его улыбки.

— У меня нет песни, — он щелкнул защелками на футляре. — Не уверен, что все помню.

— Проблема решена, — ответил я, потянувшись к тумбочке, чтобы вытащить из бумажника листок с текстом.

Эш взял потрепанную бумагу и долго изучал ее. Потом перевел взгляд на меня, и без слов стало ясно, он понял, что означают все эти мелкие помятости и несовершенства.

Что я читал ее много раз.

Он даже себе не представлял, как много.

Я стал так же одержим песней, как и дневником Эша, когда впервые прочел его. Но по совершенно иным причинам. С одной стороны, мне хотелось знать, что для наших отношений значит настолько личный подарок, как написанная для меня песня. Но с другой, Эш тем самым позволил мне почувствовать нечто, чего мне раньше никогда не позволяли. Что отпустить моего младшего брата – нормально. Потому что спустя столько лет я все еще не мог этого сделать. И хотя это никоим образом не облегчило кошмары, читать слова песни, цепляясь за них каждый раз после очередного жуткого сна, походило на то, будто Эш рядом со мной и нашептывает их мне на ухо.

Просит меня отпустить. Говорит, что это нормально.

Что где бы Дэнни теперь ни был, он в безопасности.

Эш положил листок на кровать перед собой и открыл футляр с гитарой, но застыл, когда взглянул на инструмент, улыбка моментально сползла с лица. Я проследил за его взглядом, чтобы понять, что на него так повлияло, и заметил на гитаре светло-голубой конверт. Эш смотрел на него так, словно никогда раньше не видел.

— Эш? — тихо позвал я.

Он оторвал взгляд от конверта, но ничего не сказал. Только побледнел.

— Что это? — я указал кивком на конверт.

Может, письмо от его бывшего? От этой мысли мои внутренности будто вмиг разъело серной кислотой.

— Это от Билли?

— Что? — пробормотал Эш, снова взглянув на конверт, а затем потянулся к нему слегка дрожащими пальцами. — Нет, это не… нет, ничего такого. Я забыл, что положил его сюда. Должно быть, выпало из внутреннего кармана.