Целующие солнце

— Серьезнее некуда. Сначала умер Вася. Конечно, это был несчастный случай. Даже не во время репетиции, а на вечеринке после успешного выступления. Вася подавился маслиной и начал задыхаться. Пока все в шумной пьяной толпе соображали, что происходит, он упал на стол, забился в судорогах, раздирая себе ногтями горло, и умер. Я подбежала, когда было уже поздно. Многие потом говорили, что могли бы ему помочь. Всего-то дел — вставить в горло обратный конец ложки или вилки и вызвать рвотный рефлекс. Но никому в голову не пришло сделать этого. Все стояли и смотрели, как Вася умирает.

— Сожалею, — брякнул я.

— Незачем, — алый огонек сигареты, кувыркаясь, улетел в темноту, — это было только начало. Спустя полтора месяца я едва не сгорела в собственном вагончике. Опять же несчастный случай, черт возьми. Пламя перекинулось на соседние вагончики, в дыму задохнулся укротитель тигров, тот самый, который устроил меня на работу. Из-за пожара наш цирк задержали в Уфе на три месяца. Цирк едва не обанкротился. Всем работникам цирка пришлось подрабатывать на стороне. Я устроилась бухгалтером в одну небольшую конторку. Через полторы недели после этого на контору «накатили» какие-то старые враги директора. Представь, в обеденный перерыв в контору ворвалось несколько здоровенных лбов в масках и с автоматами наперевес, и открыли беспорядочный огонь! Четверо сотрудников погибли на месте, я и еще двое каким-то чудом выжили. Мне прострелили левое плечо, я еще полгода ходила с повязкой. В те дни, что я валялась в больнице, циркачи разобрались со своими делами и отправились в путь. Они и так потеряли кучу денег и времени, и трезво расценили, что ждать меня просто экономически невыгодно. Конечно, стариканы-фокусники оставили мне письмо, где сообщали, что будут с нетерпением меня ждать и с радостью возьмут обратно на работу, если на то будет мое желание. Правда, пока я лежала в больнице, было очень много времени подумать.

— …кажется, я его слышу! — неожиданно сказал кто-то в темноте.

Лена замолчала и крепко сжала мои пальцы. Мы остановились, замерли, затаили дыхание. Впереди что-то зазвенело, раздались проклятья. Из темноты вынырнули два дрожащих луча света, заметались по стенам, словно испуганные птицы.

— Делать мне больше нечего, как тут лазить! — голос разнесся по коридору гулким эхом.

— Работа у тебя такая, — вторил ему другой голос. — Осторожнее, стекло!

Лена потянула меня куда-то в сторону, торопливо, несдержанно. Мы зашумели. Лучи света кинулись за нами, пытаясь выдернуть из темноты, впиться в наши спины. Я задел плечом стену, ощутил холодную липкую влагу, просочившуюся сквозь больничную рубашку.

За спиной раздались торопливые шаги.

А куда мы убегаем? Зачем?

В голове крутился вихрь мыслей, но я не мог сообразить, хоть убейте, не мог взять в толк, от кого мы бежим.

— Как только я вышла из больницы, то тут же направилась по всем гадалкам, которые были в городе, — сказала Лена откуда-то спереди. Она совсем не запыхалась, хотя шла быстро. А я уставал с каждый шагом. Мне казалось, что по штанам моим течет кровь. Фотоаппарат сделался тяжелым, так и норовил выскользнуть из рук. Куда же ты, брат? Постой!

— Гадалки, к которым я приходила, только пожимали плечами. Они не знали, как решить мою проблему. Некоторые говорили много умных вещей, предлагали купить амулеты и прочую дребедень, но они хотели нажиться на мне, но не помочь. В полном отчаянии я отправилась домой, к своим родителям. По дороге меня ограбили и едва не изнасиловали. Я боялась каждого шороха, я была запугана до предела. Не доехав до родного дома пятьдесят километров, я проснулась с мыслью, что знаю, как решить проблему. Нужно добраться до девчушки. И заставить ее снять проклятье! Эта мысль вселила в меня надежду!..

Я споткнулся обо что-то острое. Лена, не замедляя шага, потянула меня за собой, и я едва не упал. А шаги за спиной приближались. Я оглянулся и увидел лучи света, что разрезали темноту.

— Осталось немного, — произнесла Лена, и непонятно было, что она имеет в виду: конец нашего путешествия или своего длинного рассказа.