Целуй — и прощай!

— Ловлю на слове, и захвати с собой Поля. Мы покажем ему, на что похожа тюрьма изнутри…

Он похлопал меня по плечу, удалился, и Мэндон проводил его взглядом.

— Личные контакты, вот зачем я появляюсь здесь, — спокойно объяснил он. — Это неплохой бизнес. Вот этот — главный тюремщик. А видишь того парня за столиком? Да, да, в полотняном костюме и черных роговых очках…

Это был уже начавший лысеть мужчина. Он сидел в одной компании с тремя штатскими. Все они несколько выделялись среди окружающих, хотя для этого нужно было не так уж и много.

— Вижу, — отозвался я.

— Судья Бёрдсонг. Мой хороший приятель. Я познакомился с ним здесь… — он проглотил последний кусочек своего сэндвича и запил остатками пива в бутылке. — Подожди немного. Мне надо с ним поздороваться.

Мэндон стал протискиваться между столиками. Судья, наконец, заметил его, улыбнулся и что-то сказал. В этом бедламе для того, чтобы услышать кого-то, нужно было бы сидеть у него на голове. Чероки, похоже, знал и остальных из той компании, они пожали руки, и мне показалось, что с четвертым участником этого застолья он видится впервые. Никто не предложил ему присесть, они просто сидели, жевали, смеялись, пили. Передо мной снова возник жующий рот главного тюремщика, и мне вовсе расхотелось доедать свой сэндвич. Единственным моим желанием было обмотать в один прекрасный день этот свинарник колючей проволокой с динамитными шашками и взорвать, к вящему процветанию общества и улучшения его манер…

— Почему ты не ешь? — раздался поблизости голос Мэндона.

Я и не заметил, как он вернулся.

— Ничего, просто я не голоден.

— Опять ты нервничаешь. Успокойся и перекуси.

— Иди ты к черту, я же говорил тебе, что не голоден.

— Тогда пойдем?

— Да.

— Ну что ж…

Я бросил недоеденный сэндвич на стол прямо под нос какому-то копу и пошел к выходу, расталкивая этих ублюдков, извиняясь и притворяясь, что это просто случайные столкновения. Мэндон расплатился, и мы вышли на залитую солнцем улицу. Толпы полицейских значительно поредели, очевидно, большинство из них набивало себе брюхо в многочисленных забегаловках.

— О, Господи, — сказал я, оглянувшись на закусочную, которую мы только что покинули. — В жизни мне не приходилось видеть ничего подобного. У представителей рода человеческого. Ни на ферме, где я отбывал срок, ни в дорожной банде, ни даже в тюрьме. Последний раз мне приходилось видеть нечто подобное, когда я был еще ребенком.

— Это же копы, — возразил он. — Они любят пошуметь и немного выпустить пар, а это единственное время, когда они могут себе позволить подобные вольности.

— Дело тут вовсе не в шуме и гаме, который там царит.

— А в чем же?.

— Моя семья занималась тем, что выращивала свиней. Тебе никогда не приходилось видеть тысячи жующих свиней?

Ответа не последовало, но когда я взглянул на него, то увидел, что Мэндон нахмурился и уставился на меня немигающим взглядом.

— Именно так оно и было, именно так, — пробормотал он, взгляд его смягчился, тень понимания скользнула по лицу.

— Хватит меня испытывать, Чероки, к чему весь этот психоанализ. Я это могу сделать гораздо лучше тебя…

Мы остановились на перекрестке.

— Прими мои искренние извинения за подобное испытание, — сказал он. — Но мне нужно было выяснить…

— Выяснить? Что выяснить?

— Мне нужно было убедиться, что я имею дело не с хвастливым болтуном и пустышкой, а с настоящим парнем.

— Как же тебе это удалось?

— Богатый опыт плюс наблюдательность. Ты выдержал это испытание, Поль…

— Прекрасно, хотя один из нас по-прежнему теряется в сомнениях, — холодно парировал я.

— Что касается моей выдержки, мужества и надежности, боюсь, тебе придется принять это на веру, — улыбнулся он безмятежно.

— Ты в этом уверен?

— Полагаю, да, — сказал Мэндон невозмутимо и кивнул головой в сторону Сити холл. — Зайдем на пробу?

— А почему бы и нет? — поинтересовался я.

Мэндон остановился у табачного прилавка в углу коридора напротив лифта. Продавец был занят с женщиной на дальнем конце, он отсчитывал ей сдачу, а когда обернулся, то его лицо расплылось в улыбке.

— Чероки!

У темноволосого мужчины правый рукав пиджака был пуст.

— Чероки! — повторил он, протягивая левую руку.

— Привет, Оджи, — тепло приветствовал его Мэндон.

— Давненько не были у нас. Уезжали куда-нибудь? — спросил мужчина с легким акцентом.

— Да нет. Просто был очень занят. Как сам поживаешь, как семья?

— Все хорошо. И, — он указал на прилавок, — дела идут тоже хорошо. А у тебя?

— У меня тоже все в порядке, — тут Мэндон кивнул в мою сторону. — Познакомься, это мой помощник, Поль Мэрфи.

— Привет, Оджи, — сказал я.

— О, да, конечно. Если Чероки потребовался помощник, то бизнес идет как нельзя лучше. Столько лет он управлялся один, а вот теперь…

— Все меняется, Оджи, все меняется, — Мэндон указал на какой-то предмет на полке.

— Я знаю… — отозвался продавец, снял с полки круглую картонную коробку, какую я видел у Мэндона дома, и открыл ее. — Ваши любимые…

Мэндон рассмеялся, взял из коробки несколько сигар и расплатился долларовой банкнотой, показывая жестом, чтобы тот оставил сдачу себе.

— Еще увидимся… — заверил Чероки.