Цель обнаружена

— Друг мой, сегодня вы своими руками убили больше людей, чем я.

— Мы не друзья.

Орикс уселся, прислонившись спиной к балке, и вытер пленку пота, выступившую на лбу. Отблески пламени танцевали на его лице цвета черного дерева.

— Думаю, мы больше чем друзья. Мы почти братья.

— Вам стоит посмотреть в зеркало.

— Я имею в виду умозрительное сходство. Методы, которые мы выбираем. Мы оба убиваем, и мы оба решили, что это не должно нас беспокоить.

— Вы почти уничтожили целый народ. Мы с вами не…

— Значит, вас беспокоит не акт убийства, а его масштабы. Но можно возразить, что я делаю это с помощью политической полиции, а не собственными руками. Думаю, нужно гораздо больше жестокости, чтобы убить человека лицом к лицу, чем многих людей с помощью законов и через объявление войны. Вы более опасный человек из нас двоих. Только подумайте, сколько людей вы бы убили, если бы вам пришлось управлять страной или разведывательной службой. Вы бы уничтожали всех, кто выступает против вас.

Бакри Али Аббуд, президент Судана, наклонился ближе; его лысина наклонилась над костерком, лицо снова заблестело от пота.

— Прямо как я… брат, — он улыбнулся. — Мы с вами — одно и то же, мистер Шестой. Истребители человеческих отбросов. — Орикс выдержал многозначительную паузу. — Но я лучше преуспел в этом, чем вы, поэтому меня считают большим злом, чем вас. Интересно, как ощущение перспективы влияет на представления о добре и зле.

Джентри поворошил костерок длинной палкой. Он понимал, что лишь воздействие опиатов позволяет ему продолжать этот разговор.

— Вы были лучше меня, но вечеринка закончилась. Теперь вас запрут до конца вашей жизни.

Орикс снова улыбнулся. Корт внимательно посмотрел на него в свете пламени.

— Похоже, вы не особенно беспокоитесь, что вам придется провести остаток дней за решеткой.

— Уверяю вас, что если бы мне действительно грозила такая участь, то я был бы крайне встревожен. Но я не собираюсь сидеть за решеткой до конца моих дней.

— Да, если я передумаю и решу пристрелить вас прямо здесь.

Президент Аббуд рассмеялся гулким и ритмичным смехом.

— Не знаю, сможете ли вы воспользоваться оружием в вашем нынешнем состоянии.

— Можете проверить.

— Нет, нет! — Орикс махнул рукой. — Я буду рад, если вы согласитесь сопровождать меня по пути в Европу.

— В тюрьму, — добавил Корт.

— Да, на несколько месяцев. Я уверен в вашей правоте. Но я получал предложения, от которых до сих пор отказывался, — предложения, которые позволят мне получить убежище в любой из множества стран третьего мира. Кот д’Ивуар находится ближе всего к дому, но в данный момент я склоняюсь к выбору острова в Карибском море, где для меня все готово. Там я смогу побаловать себя чудесными сигарами, хотя прошу не рассказывать об этом моим женам.

Корт выпрямил спину, хотя по-прежнему сидел со скрещенными ногами.

— Чушь собачья.

— Дипломатия, — с улыбкой ответил Бакри Али Аббуд.

— Думаете, европейцы так просто отпустят вас?

Президент медленно покачал головой; его белые зубы снова блеснули в полумраке.

— Не только европейцы. Американцы тоже.

Джентри был ошарашен. Он понимал, что находится не в том состоянии, чтобы оценивать сигналы, посылаемые лимбической системой президента, и улавливать признаки обмана по мельчайшим изменениям на лице. Но этот подонок определенно выглядел уверенным в себе.

Улыбка словно приклеилась к лицу Аббуда, когда он произнес с преувеличенным американским акцентом:

— Как вы уже сказали, мистер Шестой, никто вам ничего не говорит, да?

— Почему? — хрипло спросил Джентри.

— Ради блага мира, — хохотнул Аббуд. — Как вы думаете, что случится, если мятежники из СОА убьют меня в моем родном городе? Гражданская война разразится в десятикратном масштабе по сравнению с нынешним, только будет еще хуже. Китайцам нужна нефть, поэтому они поддержат моего преемника точно так же, как поддерживали меня. Но Россия поддержит военный переворот, а не гражданскую передачу власти, и русские будут помогать нашим соседям на западе. Чад вторгнется в северный Дарфур и передаст тамошние нефтяные месторождения России в качестве платы за поддержку. Гуманитарные лагеря для беженцев окажутся в смертельной опасности, а UNAMID будет вынуждена убраться из страны, поскольку соглашение о сотрудничестве было заключено со мной, а не с правительством Чада. Китай будет подталкивать моего преемника к тотальной войне с Чадом ради возвращения «Участка 12А», а мой преемник, по сути дела, является слабым человеком. В отличие от меня, он подчинится их воле и примет условия, неприемлемые для меня. Китай просто купит его своим оружием, влиянием и деньгами. В результате через год после моей смерти Восточная Африка превратится в центр конфликта двух сверхдержав, и десятки тысяч людей погибнут, а еще миллионы будут вынуждены бежать с родных мест.

— Но разве ваше похищение не приведет к такому же результату?