Цель обманывает средства

— Мой, и не просто человек, а шкипер. Можешь при нем говорить свободно.

— Тогда так. Что тебе сказали о месте и обстоятельствах твоего вояжа?

— А ничего, — пожал плечами Десница, откидываясь на спинку стула. Говорил он так же тихо, как и Бекетов, полагаясь на умение собеседника читать по губам. Сидели они с Юркой — отнюдь не случайно — так, чтобы быть в профиль ко всем остальным посетителям «Пульсара». — Прибыть сюда, поселиться в «Вершине», дождаться приказа и рвануть, куда велят. Не знаю, куда. Знаю только, что какая-то разведмиссия засыпалась, надо найти, встретиться, поговорить, может, чем-то помочь, а официальные каналы использовать не рекомендуется… все.

— Ох, Десница… вот что мне в Папе Гене не нравится, так это его склонность не позволять мизинцу знать, чем занят большой палец. В общем, слушай сюда. Я о твоем участии в этом цирке узнал случайно, но решил, что надо бы тебя предупредить, а то нарвешься на Юленьку без подготовки…

Дмитрий почувствовал, как улыбка, вызванная встречей со старым приятелем, примерзает к губам. Внутри начал разгораться слабый пока огонек раздражения.

— На Юленьку? — пробормотал он сквозь зубы.

— На нее, родимую, — сочувственно кивнул Бекетов. — Она тебе приказ передаст и с вами полетит. Вкусно?

— Не слишком. Что-то еще?

— Кто такие лестиане — знаешь?

— Я только что с Волги, — недобро сощурился Десница. — Платина — закатец. А познакомились все на той же Волге. Потом на Закат слетали, переправили тех, кого вывезти удалось. Как, по-твоему, Юр, знаю? Или нет?

— В полный рост, — согласился тот. — Короче, миссия засыпалась на планете, которой эти твари интересуются. Не так плотно, как Волгой или Закатом, но для поджаренных пяток вполне достаточно.

— Эвакуация? — изогнул бровь Дима.

— Очень может быть.

На этом месте разговор прервался, потому что на сцене возник новый персонаж. Тяжелую дверь «Пульсара» рванули снаружи, и в зал влетела разбитная девица в распахнутой парке. Капюшон был откинут, щеки раскраснелись, бликующие в свете потолочных светильников волосы торчали в разные стороны. Под мышкой Агата несла продолговатый сверток, кокетливо перевязанный розовой ленточкой, на поясе болтался стандартный планшет. Десница мельком подумал, что над ее головой вполне уместен был бы плакат с надписью «Суперкарго». А может, и нет. Зачем? И так все ясно.

Между тем девица слегка притормозила, огляделась, сделала малозаметный жест свободной рукой — аборигены разом подобрели — и плюхнулась на не занятый стул рядом с Платиной. Сверток она швырнула на середину стола, потом схватила стоявшую перед Варфоломеем чашку, сделала большой глоток и на весь зал поделилась впечатлениями:

— Великолепно! Я вообще не понимаю, как тут, на Оймяконе, люди доживают хотя бы до зрелости! Такой кофе нельзя потреблять умеренно, они ж все должны еще молодыми преставляться от передозировки кофеина! Ммммм, — она смешно пошевелила кончиком носа, вдыхая аромат, — какое блаженство!

— Кофе, сударыня? — зычно осведомился из-за стойки в пух и прах растатуированный бармен. Руки его уже двигались, гремя чем-то невидимым из зала.

— Эспрессо!

— Двойной?

— Самый двойной!

— Черный?

— Как мои глаза!

— Сделаем!

Мужчины и глазом не успели моргнуть, как на столе появился давно заказанный обед. Платина недоумевал, Бекетов с усмешкой крутил головой, Десница откровенно забавлялся. Движение руки Агаты на входе в зал он уловил и узнал. Девушка самым недвусмысленным образом заявила о своей принадлежности к теневой стороне жизни. Для собравшейся в «Пульсаре» публики это было если и не пропуском в свой круг, то как минимум кастовым признаком. Теперь все будет в полном порядке: мало ли с кем приходится встречаться «честным» торговцам. А хоть бы и с имперским представителем. Хочешь жить — умей вертеться.

— Агата, — представил Дима, — суперкарго борта «Бестия». Любить — только попробуй, руки оторву. Жаловать — только попробуй не. С тем же результатом. Понял, Юрка?

— Как не понять, — начал было Бекетов, но Агата его перебила.

— Кстати, о суперкарго. Платина, дожевывай в темпе, через, — она покосилась на браслет, — час тебе надо быть на поле. Ну или открыть вторую грузовую аппарель и прописать мой доступ.

— Это еще зачем? — подозрительно поинтересовался Варфоломей, ускоряя процесс поглощения пищи; просто так, на всякий случай.

— Ну ты же хотел кофе купить? Я договорилась, подвезут пятьсот тонн «Арианы».

Челюсть Бекетова с отчетливым стуком упала на грудь.

— «Арианы»? Пятьсот тонн? В это время года?!

— Потому только пятьсот, что не сезон, — невозмутимо пояснила Агата. — Еще я взяла двести килограммов «Черного цветка», это уже нам, на почревоугодничать.

— Какого года? — просипел Бекетов. Глаза у него лезли на лоб.

— Позапрошлого. Мне сказали — богатый год для этого сорта.

— Сударыня… если вас не надули…

— Попробовали бы только!

— …то я буду смиренно просить вас уступить мне два килограмма.

— Заметано. Платина, ты скоро?

— Сейчас. Слушай, Агать, а что это ты приволокла?

Агата перевела взгляд на всеми забытый сверток и вдруг подмигнула.