Цейтнот. Том I

— Послушай, Петя! Мы — передовой отряд студенчества, представители прогрессивных сил. На нас лежит обязанность задавать вектор развития учёного сообщества, и сейчас появилась реальная возможность проявить себя! Надо лишь объединить усилия и привлечь неравнодушных активистов! Для начала хотя бы с военной кафедры. И без тебя ничего этого не получится!

— Инга, я всё понимаю, но у меня и своих обязанностей выше головы. Что-то ещё дополнительно просто не потяну.

Барышня ухватила меня за руку и подалась вперёд.

— Ты не понимаешь, как это важно! Для меня важно! Утереть нос Стройновичу, Мельнику… Всем им!

От неожиданности я даже самую малость протрезвел.

— Подожди-подожди! А с ними-то что не так? Вы же с Вениамином…

Инга перебила меня, сунув под нос руку.

— Больше нет!

И точно — кольца, которое Вениамин Мельник подарил ей на помолвку, на безымянном пальце больше не было.

— Отправила бандеролью! — зло выдала барышня.

— Но почему?!

— Почему? — Инга скривилась, одним махом влила в себя рюмку коньяка и шумно выдохнула, лишь после этого произнесла: — Всё дело в эгоизме, Петя. Исключительно в эгоизме. Мы ведь собирались изменить этот мир. Вдвоём, вместе! А что в итоге? Венечку поманили пальчиком, он и упорхнул с превеликой радостью.

Я изрядно поднабрался и всё же поёжился из-за прозвучавшей в интонациях собеседницы лютой смеси разочарования, обиды и злости. Стоило бы сменить тему, но попробуй тут — смени!

— И даже не написал? — спросил я со вздохом.

— Написал, но уж лучше б так и продолжал отмалчиваться, — выдала Инга, передвинув мне свою пустую рюмку. — Я бы поняла, попроси он подождать. Или пообещай вернуться, не важно даже когда! Лишь бы сказал, что дождётся. Пусть бы и не дождался даже — плевать! Но нет же! Знаешь, что он написал? — Барышня чуть наклонилась и откинула упавшую на лицо русую прядь. — Он написал: «приезжай»! Ты понимаешь, да? Приезжай!

Карие глаза глядели требовательно и совершенно трезво, я будто бы даже против своей воли кивнул.

— Вот! — горько улыбнулась Инга. — Ты — понимаешь! И он тоже всё прекрасно понимает. Мне до суперпозиции — ещё три года ежедневных тренировок, процедур и упражнений. И без еженедельных выездов в Эпицентр никак не обойтись. Ещё и учёба остаётся, в конце-то концов! А он — приезжай! Да, дорогая, ты безвозвратно утратишь способности, но к чему оперировать сверхэнергией домохозяйке? Будешь обеспечивать домашний уют, пока я стану делать карьеру. Сам. Один. Вот как он решил!

Я с трудом заставил себя отвести глаза и вновь разлил по рюмкам коньяк.

— Скажи, Петя: разве это не эгоизм? Это ли не плевок в душу?

Вот тут уж я с ответом не нашёлся. Выпил.

Проснулся на рассвете с пересохшей глоткой, но в общем-то без малейших признаков похмелья и подумал, что качественный выдержанный коньяк в плане последствий куда предпочтительней дешёвого трёхзвёздочного. Ещё посетовал, что не удосужился зашторить окно. Рань же несусветная, даже солнце не встало, лишь посветлело небо, а мало того, что проснулся, так ещё и сна больше ни в одном глазу.

«Жаль купальных плавок не взял, а то бы в бассейне освежился», — подумал я и вдруг уловил некую неправильность.

Шорох, вздох, тепло.

С замиранием сердца я перевалился на другой бок и уткнулся взглядом в девичий затылок с короткой стрижкой светло-русых волос.

Инга!

И — не помню ничего! Вообще ничего! Номер точно мой — вон и портфель лежит, но попали-то мы как сюда? И самое главное — чем после этого занимались? И занимались ли вовсе? Было что-то между нами или нет?

Меня бросило в жар.

Если было, это и само по себе чревато неприятностями, но при этом ещё и ровным счётом ничего о процессе не помнить — и вовсе будто серпом по известному месту. А если не было — да как не было-то?! — то всё ещё сомнительней. Упился до такого состояния, что не смог, получается? Или приставал, но не дали, и уснул?

Стыдоба-то какая!

Чувствуя, как начинает печь щёки и уши, я осторожно перебрался на край кровати и уселся там. Подтягивать за собой простынку не рискнул, побоявшись разбудить Ингу. Об отсутствии купальных плавок переживал совершенно напрасно, стоило беспокоиться об отсутствии трусов.

Хотя какой мне с них сейчас прок? Вон, у кресла валяются. Только номер-то мой, не выйдет втихаря одеться и сбежать.

Скрип и шорох, потом — зевок.

— Уже проснулся? — спросила Инга.

Я молча кивнул.

— И сколько сейчас?

Карманные часы лежали на тумбочке, вставать с кровати не пришлось, дотянулся до них и так.

— Половина шестого.

— Ра-а-ано!

Вновь послышался зевок, зашуршала простыня, я не выдержал и оглянулся. Инга приподнялась на одном локте и, прикрывая левой рукой обнажённую грудь, смотрела на меня как-то очень уж требовательно, будто чего-то ждала.

Я облизнул губы и спросил:

— А у нас с тобой…

Инга нервно хихикнула, потом и вовсе рассмеялась в голос.